Эта боль заставляет порой лить слёзы впустую, понимая, что совсем скоро всё это пройдёт.
Эти воспоминания иногда вспарывают грудную клетку, хватая за сердце — хотя бы потому что совсем не хотят отпускать.
Это так странно, Питер.
Знать, что твоё собственное прошлое буквально сжимает твоё горло, не давая возможности вдохнуть.
Я не хочу быть в заложниках того, что со мной произошло. Я понимаю, что это всё уже успело наложить несмываемый отпечаток на меня, но я не хочу это принимать — я это я, и пусть все последствия произошедшего откладываются во мне внутри, я хочу видеть в себе не результат бесконечных проблем и непонятных событий, а человека, который смог выжить, столкнувшись даже со самым страшным кошмаров своей жизни.
Почему я говорю об этом?
Потому что это так долго крутится у меня в голове, что хочется выкинуть куда подальше и вернуться обратно на старт, дабы вновь начать отсчёт до того момента, когда всё развалится. Потому что прошлое всё же будет настигать меня вновь и вновь, сколько бы я его не забывала. Мы думаем, что стереть прошедшее просто, а это не так.
Прошлое вечно.»
Её пустой взгляд блуждает по строкам забытого, так и не отданного письма, что лежало в тумбочке.
Боже, она ведь даже не отдала ему его.
Слова расплываются в том месте, куда падают её слёзы.
А перед глазами — Питер, увешанный трубками со всех сторон.
Гарри, что с сожалением смотрит на неё.
Старк, который даже ничего не говорит.
Завывания тёти Мэй рядом с любимым племянником.
Рука Пеппер на её плече.
И собственные глаза, полные ужаса.
Хейли откидывает в сторону помятые листы и быстро выходит из своей комнаты, точно зная, куда идёт.
Ноги сами приводят её в полуразрушенную гостиную, где чудом уцелел винный шкаф Пеппер. Рука хватает первые попавшиеся бутылки и крепко сжимает их. Штопор, пробки. Раз-два, раз-два.
Она всегда считает.
Зачем?
В голове пустота.
Алкоголь словно впервые обжигает горло. Но Хейли точно чувствует, что это не впервые.
Переступая через осколки, девушка выходит на улицу, во внутренний двор. Один из многих, такой же разрушенный, как и всё здание. С покосившимися стенами и обломками некоторых конструкций.
Она поднимает глаза на ночное небо, пытаясь остановить рвущийся из горла всхлип. По щекам скатываются невесомые слёзы, а сама Хейли раз за разом хватает ртом воздух, боясь издать малейший звук.
Глушить в себе чувства — это она точно умеет.
То, что осталось от прошлой неё.
Быть может, всё, что осталось.
Знать, что боль вот уже настигает тебя, захватывая практически весь разум.
Дрожать от незримого страха, что поглощает разум всецело.
И сломя голову бежать прочь, страшась даже обернуться.
— Всё это — лишь иллюзия, — внезапно слышит тихий голос где-то за собой.
— В каком смысле? — спрашивает, не решаясь обернуться. Она делает несколько глотков вина и оседает на землю.
Озборн за её спиной осторожно подходит ближе.
— Ты сама выдумала лабиринт, Хейли, — говорит, даже не зная, почему. — Он только в твоей голове, — девушка опускает плечи и отпивает ещё. — Бесконечные повороты и препятствия, и ни одно из них не приближает тебя к выходу, так ведь? — она хмурится пару секунд, а затем с громким стуком ставит бутылку рядом с собой. — Да?
— Да.
Гарри садится рядом с ней.
— Длинные коридоры, длинной в мили, и тебе кажется, что совсем скоро придёт конец игры, — говорит парень, пытаясь понять, откуда к нему приходят эти слова. — Ты боишься смерти, что настигнет тебя внутри, да? — Хейли роняет пару слёз и смотрит перед собой. — Постоянное движение — вот, что надо делать.
— Да, — тихо отвечает девушка.
— Ты видишь, стены меняются, пути путаются, — Озборн осторожно сжимает её ладонь. — Этот лабиринт — ловушка твоего собственного сознания, — тихо продолжает, замечая, что Хейли даже не реагирует на его слова. — Место, что само создаёт себя, просто из идеи. Что ты не можешь просто так сбежать, ведь он всё никак не заканчивается. Длится и длится, не давая тебе на секунду остановиться и понять: это всё лишь в твоей голове.
— Да нет же, это просто… — шепчет девушка в ответ, но Гарри прерывает её:
— Обстоятельства? — Хейли закрывает глаза. — Созданные тобой же? — её пальцы начинают дрожать. — Это всё иллюзия, Хейли, — она откидывает его руку. — Лабиринт существует только в твоей голове.
— И что мне делать? — Озборн встаёт на ноги, осторожно отходя назад.
— Разрушь его, — говорит, замечая, как Хейли напрягается.
— Это невозможно, — отрицает девушка, хватая откупоренную бутылку.
— Это всё в твоей голове, — Гарри отступает ещё на пару шагов, замечая, как исчезает вторая бутылка. — Это навязчивая идея того, что тебе не сбежать, и ты убеждена в собственной безысходности, — девушка замирает, не оборачиваясь. — Сломай стены. Заставь их пасть.
Да он сам не верит в то, что говорит.
— Я не могу, — в её голосе звучат истеричные нотки.
— Ты можешь, чёрт возьми, Хейли! — невольно переходит на крик Озборн. Хейли не реагирует. — Просто сломай систему, разрушь лабиринт! — её рука резко взмывает вверх и запускает бутылку в долгий полёт.
Она растворяется, пролетев пару метров.
— Скажи себе, что ты можешь вернуться обратно и понять, что ты — это ты.
Гарри замирает в десятке метров за ней.
Хейли сидит на том же месте, что и до этого.
— Спасибо, — шепчет она едва слышно.
— Всё для тебя, — грустно усмехается Озборн.
========== 29. ==========
Она смотрит в его сторону и гадает, о чём он думает.
У Патрика взгляд предельно спокойный, даже меланхоличный. Почему её это волнует? Такое уж точно не должно её волновать. Где-то в паре десятков метров по прямой через стены лежит Питер, обвешанный трубками со всех сторон, живущий сейчас на кислороде и под пристальным контролем своей тёти. А человек напротив неё — тот самый враг, который портил Хейли жизнь на каждом шагу.
Чего стоит вспомнить так много событий, огромный страх, который возникал у неё самой от одной-единственной мысли о Патрике. Вот он — образ почти что всех её кошмаров, человек, который помог другим забрать её юность, да и всю её жизнь.
Патрик — причина того, почему она сейчас не с друзьями из Щ.И.Т.а.
Где они теперь?
Где теперь она сама?
Да, Хейли не встретила бы Питера, не узнала бы, что Старк — её отец, не прошла бы через многие подростковые проблемы, случайно пропущенные ею ранее, не будь того, что произошло на базе Исхода. Но стоило ли оно правда всего этого?
По факту её прошлая жизнь стала обычным прожитым прошлым, которое разве что можно изучать в книжке или на страничке в википедии. Теперь её близкие где-то там, далеко, а новая «семья» терпит хронические поползновения в свою сторону.
Он возвращается в её жизнь вновь и вновь, и с каждым разом Хейли всё больше хочет просто убить его на этом месте и забыть обо всей причинённой ей боли.
— Ты правда была симпатичной, — она останавливается напротив Патрика, точно так же, как когда-то Питер стоял напротив неё по эту сторону стеклянной камеры. Хейли старается не концентрироваться на собственной беспомощности. В голове роится злоба, которой препятствует стеклянная перегородка между ними.
— Это не повод для изнасилования, — Патрик поднимает на неё всё такой же спокойный взгляд:
— Да, — Хейли осторожно складывает руки на груди и чуть отходит, стараясь не разрывать зрительный контакт. — Но это — не я.
— А что же ты?
Патрик будто бы задумывается перед тем, как ответить на вопрос.
— В этом весь ужас, — его взгляд на секунду становится печальнее, а затем вновь возвращается к привычной картинке — отрешенности. — Я — ничто, — Хейли напряжённо сжимает свой локоть, чувствуя, как из пальцев невольно вырывается поток силы. — Есть только Патрик из Исхода.
Её руку пронзает боль.