Аскани, что с ним? Да, если покрутить в голове, тоже ничего страшного. Через обещание, данное матери, он не переступит ни при каких условиях. То есть то, что было нынче утром, когда мы целовались взахлёб и наши бедра сами собой, рефлекторно, двигались навстречу, – самое страшное, что может быть в ближайшие пять лет. И я его честно предупредила, что замуж не хочу. Хотя и его тоже устраивает, что для меня поцелуи – последний рубеж. С одной стороны, запретного не попрошу. С другой – приятно. С третьей – у него магический резерв растет. Интересно, а у меня он растет? Наверное, нет. Потому что Ас для меня друг, он мне нравится, к нему, как оказалось, тянет моё тело – но это же не любовь?
А что тогда такое любовь? И вообще, она существует?
Но если резерв Аса растет, выходит, существует…
Тьфу, опять запуталась!
В общем, подвожу итоги. Не дергаюсь, не паникую, учусь, ращу магию, жду встречи с Тин. Вот и всё.
Выходит, то, что я теперь – герцогиня, по большому счету ничего и не изменило? Делать-то надо всё то же самое…
Ну и чего, спрашивается, переживала?
Посмотрела на Аскани, сидящего со скрещенными ногами в центре кровати с крайне сосредоточенным видом. Это чем он таким интересным занят? Перейдя на магическое зрение, разглядела.
На бежево-коричневом, осенних цветов балдахине герцогского ложа по краям висели похожие на колокольчики золотые кисточки. В первый день они так меня пленили, что я разглядывала их полчаса и даже пересчитала – по семнадцать с каждой из боковых сторон и шестнадцать в изножье. Всего пятьдесят, ага. И вот сейчас от Аса к каждой из висюлек тянулась нить драконьей магии, и он раскачивал кисточки в каком-то сложном, неуловимом с первого взгляда, ритме. Ничего ж себе тренировка! Манипулировать полусотней объектов сразу!
Ас прикусил уголок губы, нахмурился, насупив брови. А я разглядывала его. Так, будто видела впервые. Потому что только сейчас заметила то, что происходило понемногу, по капле, каждый день – со дня нашего знакомства он вырос и изменился. Сейчас его, с таким разворотом плеч, никто бы уже не принял за девушку. И худощавое бледное лицо стало решительнее, чеканнее, что ли? А ещё – Ас был красив. Очень красив. Когда он вырастет, то станет самым красивым из всех мужчин, которых я видела. Красивее Росса, Шона или лорда Лина.
«Спасибо! – пришла мягкая мысль. – А ты на себя-то в зеркало смотришь? Вот пока я занят, погляди. А потом иди сюда, посидим вместе».
Угу, вдвоем переваривать ветчину веселее!
Ас хмыкнул. А потом, махнув рукой на непослушные кисточки, накрыл меня сетью из своей магии. И дернул, как рыбак, тянущий на берег невод.
На кровать я влетела спиной вперед, хохоча.
А ещё с ним совсем, совсем не скучно!
Глава 4
– Краш фэк! Вот тролль криволапый! – услышала я спозаранку от жениха вместо привычного «С добрым утром!».
Разлепила глаза, заморгала, удивленно вытаращилась на Аскани и сама выдала такое, от чего благоденский пастух Фролка покраснел бы, а коровы, если б сумели понять и оценить, попадали в обморок вверх копытами.
Посреди белого лба, в обрамлении черных волос, красовалась здоровенная синеватая шишка с парой отметин-кровоподтеков, будто Аса в лоб страус долбанул. Вроде вечером ничего такого аномального не было… а сейчас – фонарь призового размера!
– А я думал, мне приснилось, – радости в голосе Аскани я не услышала.
– Что приснилось? – не поняла я.
– Мне приснился ворон. Он ругался. Матом. Сказал, что я сам без дракона останусь и тебя подведу. И что нельзя бесконечно крутить кольцо на пальце – этим я мешаю росту магии, а дракон так вообще зародится неведомо когда. А если зародится и я продолжу – он умрет. Что раз, два, как тогда, когда я попал под приворот, это допустимо. Но не каждую неделю! И, – Аскани замялся, – что мечтать спать рядом с обнаженной любимой голым и плавать с ней в одной ванне в возрасте четырнадцати лет – это для дураков, а не драконов. А потом обругал меня ещё раз – я и слов-то половину не понял! – и долбанул клювом в лоб. Больно! Каркнул, что вылечиться не смогу – пусть само заживает, обозвал идиотом и улетел.