Блондин солнечно улыбнулся и взъерошил растопыренными пальцами волосы надо лбом:
– Да расслабься – тебе точно понравится! Но давай, покажу. А что за работа?
– Помогаю лорду Йарби в алхимическом кабинете.
– Молодец! – голубые глаза с уважением посмотрели на меня. – Зак хотел, да директор его не взял. Так, ну гляди, вот мы и пришли!
Куда пришли? Мы ж стоим посередине лесистой части нашего парка!
– Часть леса огорожена лентой. Есть две корзины – вот… – палец ткнул вправо и вверх, где к поперечной перекладине между двумя деревьями на высоте семи локтей была привязана здоровенная корзина из ивовых прутьев, – …и вон! – вдали, как гигантское гнездо, темнела другая корзина. – Правила просты. Есть две команды из шести человек каждая и одна груша с ручкой. Надо закинуть сей плод в корзину соперников. Если запрыгнешь еще и сам, то вместо одного очка команда получит два. Игра идет в два раунда по полчаса каждый. За ленточки не выбегать, магию не применять, не кусаться, в глаза не тыкать, между ног не бить. Вот и все! Ну как, нравится?
Я неуверенно кивнула.
– Ну, значит, завтра в одиннадцать утра собираемся у общаги. Форма одежды свободная, своих и чужих различают по головным повязкам. Мы – чайки. Голубые.
Вечером, пока разминала в ступке, а потом развешивала и фасовала по бумажным пакетикам толченые корни лопуха, задумалась о темноглазом вельможном упыре с серьгой в ухе. Как?то из тех кусочков, что были мне известны, не складывалась картина счастья и благоденствия. Ну, вот еще раз. Первое – он оказался в воде и погиб бы, не вытащи я его на берег. Второе – пропал юный герцог, но его никто не ищет – ни на дороге, ни в реке. Третье – у этого типа настоящая паранойя. Либо он псих, на что не похоже, либо для этого есть основания. Четвертое – учиться в «Серебряном нарвале», во всяком случае в первом классе, ему нечему. Но он почему?то ходит на уроки и не против такой пустой траты времени. Пятое – он живет с остальными в общежитии, а мог бы поселиться во дворце в городе. Пусть он тут один в комнате, что, кстати, объясняется все той же паранойей… но ест в столовой со всеми и ходит в общий душ. Шестое – он приволок в школу единственное существо, о котором тепло говорил в моем присутствии, – своего жеребца Прибоя. Седьмое – он не ищет дружбы и не рвется завязывать новые знакомства. Восьмое сформулировать не удалось – просто вспомнилось, с каким лицом он сидел у ног своего коня. Такое было мне знакомо по личному опыту: я сама когда?то после очередной порции полученных побоев убегала и пряталась в стойле коровы Милки и, гладя ее теплый нос, искала любви и утешения, которых не могла найти в мире людей.
Я не была уверена, что делаю правильные выводы или знаю все факты, но у меня выходило, что он безумно одинок, не слишком счастлив и что ему грозит опасность. А на территории школы он ищет убежища, ведь наше учебное заведение находится вне юрисдикции светских властей, а подчиняется напрямую Совету Магов. Не будь бы он парнем, я б его пожалела. А так? Ну кто обещал, что будет легко?
Вечером Бри притащила домой неведомо где добытый рассыпчатый сладкий пирог с яблоками. Вообще?то, в «Правилах распорядка» было написано тушью по пергаменту, что питаться в комнатах не разрешается. Но это только делало незаконную добычу еще вкуснее и желаннее. Мы честно поделили лакомство пополам и, погасив свет, залезли с ногами ко мне на постель. Привалились к стенке и с упоением зачавкали…
– Тим, а лорд Ансаби по?прежнему с тобой не разговаривает? Я тут смотрела на него в столовой – та?а?акой красивый! Я не могу! Если б он подошел ко мне ближе, чем на три шага, я б, наверное, в обморок упала от счастья!
– На уроках нет. Как с истуканом рядом сидишь. Но помнишь, я за словарем ходила? Так я с ним в библиотеке столкнулась, – жуя, не очень внятно сообщила я.
– И?! – в голосе Бри звучала надежда на нечто, мне непонятное. Наверное, ей зрились романтические поцелуи за стеллажами.
– Что и?! Он на меня налетел, я уронила ему на ногу энциклопедический словарь, он сказал какие?то слова, которых в том словаре не было, – хмыкнула я. – Я выслушала, подняла книгу и пошла дальше.
– Тим! Ну что ж ты такая!
– А что я должна была сделать?
– Ну, всплеснуть руками, ойкнуть, захлопать ресницами, начать извиняться, заплакать, наконец… и добиться, чтобы он сам поднял словарь.
– Зачем?! – изумилась я. – И ты не забыла, что меня все принимают за мальчишку?
– А это неважно! Ваши руки бы соприкоснулись, вы почувствовали бы волнение и томное стеснение в груди… – с завываниями начала вещать Бри.