— Вы куда сорвались? — окликнула ребят бабушка.
— Мы палатку посмотрим, — ответил Павлик. — Мы быстро!
— Ну, сбегайте. Я вас здесь подожду, — разрешила бабушка и, достав носовой платок, принялась обтирать им морщинистое лицо, приговаривая: — Пылища-то! Пылища-то, мать родная!
Палатка была большая. Вдоль стен стояли койки, а посередине — столы и скамейки. Тимку больше всего удивили две печки. Палатка — и вдруг печки?
— Хорошо бы переселиться в такую палатку, сказал Тимка.
— Папка говорил, что мы скоро переедем в дом и будем жить по-человечески, — ответил Павлик.
— А я и палатке хочу жить! В ней хорошо! — упрямо повторил Тимка.
— Много ты знаешь! Пожил бы в ней, когда сильный дождь идёт или снегом завалит! — не сдавался Павлик. — В доме самое лучшее. Папка сказывал: люди в палатках живут потому, что степь голая. Построят дома — и в палатках никто жить не будет. Во!
— Всё равно попрошусь в палатку! — заявил Тимка и с вызовом посмотрел на Павлика.
— А тебе не залезть до потолка!
Не успел Тимка сообразить, на что намекает его товарищ, как Павлик, подтягиваясь на руках, полез вверх по палаточной стойке и, хлопнув рукой в полотняный потолок, быстро скатился вниз.
— Я тоже залезу! — Тимка ухватился за стойку и попытался подтянуться на руках. Но у него ничего не вышло.
— Вы что здесь делаете? — услышали у себя за спиной ребята. — Хотите палатку уронить? А ну-ка выкатывайтесь колесом!
Тимка обернулся и увидел Данилыча.
— Идите, идите! Бабка послала меня, чтобы вас шугануть отсюда. Нашли физкультуру!
— Ты, Данилыч, не бойся… Мы палатку не уроним, — начал просить Тимка.
Павлик дёрнул товарища за руку и крикнул:
— Бежим! А то он нас к бабке поведёт!
Мальчишки выскочили из палатки. По небу низко ползла сизая туча. Казалось, она вот-вот навалится на степь и своей свинцовой тяжестью придавит дома, палатки и большой сарай. Дул порывистый ветер; он срывал с дороги охапки пыли и, закрутив её в высокие столбы, безжалостно гнал их по степи.
— Ты боишься Данилыча? Боишься? — допрашивал Тимка Павлика.
— Я никого не боюсь! — храбрился Павлик и тут же предложил: — Пойдём, я знаю удобную яму. Костёр разожжём!
Тимке было непонятно, из чего можно сложить костёр, если кругом нет ни кустика, ни деревца. Может быть, у Павлика в яме приготовлены щепки? Их много валяется около строящихся домов.
— Мы большой костёр запалим? — спросил Тимка.
— Большой нельзя. Твоя бабушка увидит, забранит.
Неглубокая яма заросла сухой, ломкой травой.
— Рви! — предложил Павлик Тимке. — Сухая трава, как порох, горит.
Нарвать кучу травы для ребят не составило большого труда.
— Хватит! — глянув на высокий ворох, приказал Павлик и достал из кармана зажигалку.
— Дай подержать, совсем немножко, ну чуточку! — попросил Тимка.
Подавая зажигалку, Павлик предупредил:
— Смотри не щёлкни…
Но, едва зажигалка очутилась в Тимкиных руках, раздался сухой щелчок. В металлической коробочке затрепетало синее пламя.
— Зачем щёлкнул? Дай сюда! — Павлик рванул Тимку за руку.
Блестящая коробочка выскользнула из Тимкиной руки и исчезла в траве. Ребята кинулись искать зажигалку. Сухая трава, вспыхнув, обдала мальчишек удушливым жаром.
Тимка выбрался из ямы и кинулся бежать к домам. Но что это? Дым! Он тоже быстро ползёт по земле в сторону домов. И вот уже не видно ни большого сарая, ни палатки. С каждым шагом дышать становится всё труднее и труднее. Услышав сзади себя шипение и треск, Тимка обернулся и замер на месте — широким полукругом к нему ползли огненные ручейки.
— Ба-буш-ка-а! — что есть силы закричал Тимка и тут же почувствовал, как его схватили чьи-то сильные руки.
Опомнился Тимка в машине. Из кузова хорошо видно, что делается кругом. Большой сарай и все дома затянуло дымом. Где-то за палатками зло тарахтит трактор. От реки, покачиваясь на рессорах, мчится красная машина-пожарка. По пригорку бегут люди; они кричат и машут руками. А дым всё шире и шире растекается по степи. Там, где только что бежали люди, Тимка видит кроваво-красную каёмку огня. Извиваясь, каёмка лезет на пригорок, выбрасывая в небо лохмы чёрного дыма. Но откуда вдруг появилось столько птиц?! То взмывая ввысь, то падая почти на самую землю, они с криком проносятся над машиной. По степи, прихрамывая, идёт бабушка. Её поддерживает под руку Данилыч. Поспешно усадив старуху в кузов, тракторист побежал к усадьбе и пропал в дыму.
— Что же это такое, Тимоша? — всхлипывает бабушка. — Грех-то какой! Откуда пал-то взялся?