Вся книга написана одним почерком, повидимому, подьячим Семенкой Федоровым, подпись которого находится на обороте последнего, 90-го, листа книги. Книга заключает в себе вступление, начало которого приведено выше, перечень окладчиков, перечисление их обязанностей и обязательств (лл. 1—3), а с листа 4-го и до конца — список служилых людей "десятен" Епифани. Бумага, на которой написана книга, очень ранняя, — конца XVI — начала XVII в.,23 из чего можно заключить, что это — подлинник, а не позднейшая копия. На это указывает также подпись — скрепа дьяка, имеющаяся на каждом листе рукописи на полях справа. Подпись разбита на части так: ",Ди-ак Иван Тимо-фе-ев" и повторяется в книге 14 раз. Последняя подпись находится на л. 90 и 90 об.: на листе 90, на поле,— "диак"; на обороте, непосредственно после перечня умерших служилых людей, закрывая всю книгу, — "Иван Тимофеев".
Почерк, которым сделаны эти расписки, не похож на тот, которым написан основной текст книги, но в ней есть слова и строчки, по характеру начертания букв близкие к подписи-скрепе, описанной выше. Это пометки на пустых местах — страницах или листах: "место порозжо", "страница порозжа",24 и семь строк внизу, на обороте листа 80. Содержание этой закетки,25 выделяющейся из всего прочего текста книги, подтверждает наше предположение, что она является припиской дьяка, скреплявшего книгу.
Нет основания сомневаться, что указанная выше скрепа на полях книги принадлежит дьяку Ивану Тимофееву, автору "Временника", Известно, что в 1605 г., в период правления первого самозванца, он находился в Москве и выполнял различные поручения правительства.26 О том, что в данном случае мы имеем дело именно с его подписью, упоминает и Н. Лихачев в своей книге "Разрядные дьяки XVI века".27
Сличение подписи-скрепы с почерком указанных выше записей и заметок убеждает нас в их тождественности. А если это так, то во всех этих случаях мы имеем дело с подлинным автографом дьяка Ивана Тимофеева. Но начертание букв этого автографа не имеет ничего общего ни с почерком 6 изучаемого нами "Временника", ни с одним из других пяти почерков, которыми написан памятник. Все это дает нам право заключить, что ни в переписывании "Временника", ни в его редактировании автор не принимал участия и вставки в текст, заметки на полях и оглавление сделаны другим лицом. Работа эта была проделана, вероятно, уже после смерти автора, причем надо думать, что у редактора был в руках другой, более исправный список труда Тимофеева, по которому им и были восстановлены пропущенные слова и фразы. Этот список, к сожалению, до нас не дошел.
Так как рукопись сразу после написания не была переплетена и ее части и отдельные тетради сохранялись в разрозненном виде, некоторые листы и тетради со временем были утеряны, и когда о "Временнике" вспомнили, рукопись пришлось вновь восполнять и редактировать. Переписчик с почерком 2 восстановил и вставил в надлежащие места текста недостающие листы и тетради, и рукопись была переплетена. Выше было указано, что эта работа была проведена в 50—60-е годы XVII в., т. е. лет через 30—40 после написания рукописи. Этэ подтверждается следующей исторической справкой: известно, что в царствование царя Алексея Михайловича интересовались историческими трудами Ивана Тимофеева, так как их предполагалось использовать при работе над продолжением "Степенной книги". Дьяк "Записного приказа" Тимофей Кудрявцев, которому было поручено царем составить продолжение "Степенной книги", пишет:
"Гость Матвей Васильев сказывал мне про дьяка Ивана Тимофеева: был де он книгочтец и временных книг писец, а жаловал де его за то боярин князь Иван Михайлович Воротынский, а потому Ивановых книг или списка с тех книг у стольника у князя Ивана Алексеевича Воротынского (внука Ивана Михайловича, — О. Д.) чаят. Да купчина Герасим Дьяков про летописные книги того же дьяка Ивана Тимофеева сказывал мне: чаят де Ивановы летописные книги остались после боярина князя Алексея Михайловича Львова в дому его".28
Таким образом, труд Тимофеева специально разыскивали с тем, чтобы использовать его в исторических сочинениях, задуманных правительством. Естественно предположить, что именно в это время рукопись была найдена и приведена в порядок. Сообщение дьяка Кудрявцева указывает, между прочим, и на другой факт, а именно на то, что труд Тимофеева переписывался и было несколько его списков, причем они хранились у разных лиц (князья Воротынские, князья Львовы). Это объясняет нам, каким образом мог быть восстановлен писцом с почерком 2 текст утерянных листов и тетрадей; одним из таких списков, более исправным, пользовался и первый редактор рукописи, внося вставки в текст и делая приписки на полях.