Не хочу оставить неупомянутым и следующее: имя ангела воцарившегося было одно — первое из двух, празднуемых в 24 день июля,[149] в который совершается пресветлая память добропобедных новоявленных св. мучеников, всероссийских князей, братьев по плоти, Бориса и Глеба, в святом крещении Романа и Давида, по своей воле презревших земное царство и во время исповедания усердно проливших кровь свою за Христа; и тот не разлучил их как во время их жизни на земле, так и после смерти на небе. Святую их пару, не разлученную богом, человекоугодники при написании икон на досках разлучали одного от другого — старшего изображали, как бы считая чтимым, а скорее этим заставляя его гневаться на них, а младшего с братом не соединяли, как бы презираемого изображением, и отделяли его от пребывания вместе с родным ему по плоти. И что особенно тяжко: я знаю, что рисовать на досках красками обоих братьев, как святорожденную чету, не разлучая их друг от друга, мешало не то, что другому не хватило красок для рисования, а умаление веры у созидающих иконы. Указание на это (можно видеть) в притче о живущих на земле: если найдется двое друзей, братьев между собою и приближенных к царю, по взаимной любви всегда имеющих согласие друг с другом и общение по дружбе, и если один из этих двух, нигде и никогда не разлучающихся друг с другом, кем-то третьим будет случайно позван на брак, — не станет ли непозванный считать это неприглашение за бесчестие, (нанесенное) ему звавшим, и не воспылает ли он на звавшего гневом? В будущем не захочет ли он называться ему не другом, но противником и, найдя время, не сообщит ли царю в жалобах на него о своем уничижении? Разгневается на позвавшего из-за брата и позванный, и неоказание чести брату будет рассматривать как оскорбление себе, поэтому (такое отношение) не дело дружбы, но разделения и своевольной вражды: и не только (родные) братья имеют при этом стремление к мести, но и друзья, не родные друг другу. А у того, о ком ранее говорилось, такое отклонение другого от любви случилось не из-за недостатка угощения на трапезе, а из-за оскудения усердия к дружбе.
А что сказать о заказывавших иконы иконописцам, среди которых одни умны, но не рассудительны и невнимательны к добру и злу из-за своей наглости, другие — люди среднего ума; а третьи (не имеют ума) нимало, но, подражая примерам первых, не слушают поучающих и во всем непослушны и дерзки. Но самое большее горе — обладающему всеми (Борису), который превосходит всех умом и хорошо это знает и видит; ему было приятно только лицо одного на иконах. Тот, кто имеет духовную власть, тоже сопричастен греху, о котором говорилось, ибо, слыша об этом и зная и видя, он молчал, а не поучал и не обличал. Око правды, которое все видит, будет судить их, когда придет день его пришествия. А теперь вновь будем говорить о том, на чем остановились и начало положили, и опять постараемся по порядку описать все бывшее.
Обрадованный удовлетворением своего славолюбия, он не подумал о своей родной сестре и не пожалел ее, госпожи всей России,[150] оскорбив ее такою сильною скорбью и разлучив ее с таким мужем, (умершим) не естественной смертью; ту, ради супружества которой с царем некогда он получил всю честь, так что был подобен царю, — после такой славы он (не постыдился) видеть всегда одетой в монашеские одежды. Многих девиц, дочерей[151] первых после царя бояр, своих господ, он насильно из зависти постригал, срезывая, как незрелые колосья, ибо на это не было их согласия. Этим он причинил родителям их вечную скорбь и болезнь, так как они не уберегли их, и те, как кроткие овцы, были пострижены; он не открыто это делал, а обманом, но самое дело явно себя показало, — (он боялся), чтобы некоторые не уговорили царя взять одну из них в жены через второй брак, из-за неплодства сестры его;[152] а он тогда станет ничем, — так полагал он в сердце своем, собирая в нем свои беззакония. То, что он сделал чужим детям, то же самое он сделал и сестре; как же он мог оказаться человеколюбивым к чужим? Через некоторое время некто учинил и дочери[153] его такую же перемену одежд, сделав это постыдным образом; если не он, так мы это увидели. А что сказать о жене его и сыне? Их насильно удавили неожиданные враги,[154] — о них более пространный рассказ будет впереди, в своем месте.
149
151
152
153
154