Когда же зло в земле начало понемногу прекращаться, и в великом городе безбожники все свои злодеяния уже совершили: святые церкви разорили и все великие и малые обители иноческие растащили до основания, а их сокровища, которые принадлежали городу, и все имущество его жителей беспощадно похитили, а их (жителей) голени ради денег истолкли ударами палок, а множество больших орудий, которые во время войны охраняют и обороняют город и при выстрелах тяжелыми ядрами разрушают стены противников, со всеми (необходимыми) для них принадлежностями отослали в свою страну и увезли с собой, — я после этого общего разорения всего города впал в огорчение и, видя и слыша кое-что о таком же повсеместном несравнимом запустении, опечалился, размышляя сам с собой: как (могло случиться), что так недавно существовавшая невыразимая словами красота такого города и всего, что было в нем, о которой мы думали, что она будет пребывать вечно, до того времени как все стихии растают (от огня), — как будто в один час разрушилась и теперь кажется нам как бы совсем не бывшей и не существовавшей? В течение многих дней постоянно не переставал я размышлять в уме своем о таком разорении города, не откладывая (этой мысли) и сохраняя в себе, и ходил как умалишенный. А что сказать о самой главе царства и всей земли? Часто приходила мне и волновала меня обольщением мысль, всем подобная облаку, скоро и высоко летящая, как птица по воздуху, своим колебанием приводя в смущение непостоянство моего ума и, собираясь в природной его клетке (в мозгу), не давала ему даже часа успокоиться от соблазна. Она, как пальцем, тыкала меня в ребра, принуждая меня, недостойного, и подучивая не на полезное, — на то, чтобы я позаботился хотя немногое что отчасти написать о нынешних божьих наказаниях, которые совершились в нашей земле; она постоянно побуждала меня к этому и неотступно напоминала, так что при моей слабости не мог я отогнать ее беспощадную докуку. Много раз, как бы споря с ней, я выставлял перед ней все невежество моего малого учения, а к этому и засилие неправославных, которое, благодаря осаде города, причиняло всем пленным неизбежную нужду. Кроме того, я напоминал ей и о подозрениях единоверных, и об удерживающих (меня) замечаниях многих из них; ибо я знал таких, которые, как бы по природе, привыкли неудержимо позорить других, явно (затем), чтобы из своего к ним презрения найти вину в чужих грехах, вместо того, чтобы думать о своих недостатках, считая себя как бы бесплотными и во всем непорочными. Да не положу, — говорил я ей, — преткновения для соблазна брата и не буду причиной прегрешения его; и опять я указывал ей на мелкость моего ума, чтобы не исполнилось и на мне сказанное: "вот человек начал созидать и не мог совершить". А она не принимала моего отказа, и насколько я ее отгонял, настолько она беспощадно на меня наступала. Я указал на неудобство моего одиночества, я говорил ей всячески, что нашел только на словах сочувствующих мне в деле писания, а не в работе руки: чтобы написать тайно обдуманное, когда обмакивается перо и трудолюбиво движется по бумаге, — в этом не было мне ни одного помогающего, но, как пишут: "жатва настала многая, а работников мало"; и я молился господину жатвы, чтобы он послал работника на жатву, но, однако, услышан не был, таких сотрудников в деле моем творец и податель слова дать мне не захотел, и я вспомнил сказанное: "просите и не получаете, потому что зло просите". — Но она (мысль) рассудила еще такими же (словами) приложить к ранее сказанному притчу о простых естественных делах, говоря: Когда кто, имея какую-либо нужду, хочет дойти до какого-нибудь города или от себя (из своей земли) в другую страну, то ищет себе спутников и нуждается в таких (людях), которые показали бы ему дорогу, если сам не знает ее хорошо, чтобы, идя по ней, не быть растерзанным разбойниками или зверями или, сбившись, не потерять верный путь; и когда найдет таких, с ними совершает путь; если же не найдет, то случившихся на этом пути жителей или встречных расспрашивает, как бы правильно и не сбиваясь дойти ему понемногу до назначенного места и, после того, как спросит, один понуждает себя совершать путь, не откладывая, чтобы промедлением не погубить своего дела; ни на дожди, ни на морозы, ни на другие препятствия в пути он не обращает внимания, всем этим пренебрегая, и держит в мыслях одно только еще небольшое утешение, не найдет ли он на пути или с правой, или с левой стороны подошедших случайных попутчиков или спутников ему; если же не случится ему найти таких, то, одинокий в пути, пусть он, не сомневаясь и не откладывая, пройдет остальное расстояние до назначенного места, надеясь на бога, при (содействии) направляющего его невещественного тайного его руководителя и хранителя, святого ангела, указывающего ему безопасный и добрый путь. Полагаю, что это приложимо и к нашему одиночеству и отсутствию спутника на пути словесного сочинения.