Некоторые говорят, что лета жизни этого живущего свято в преподобии и правде царя, положенные ему богом, не достигли еще конечного предела — смерти, когда незлобивая его душа вышла из чистого тела; и не просто это случилось, а каким-то образом своим злым умыслом виновен в его смерти был тот же злой властолюбец и завистник его царства,[68] судя по всем обличающим его делам, так как он был убийца и младшего брата этого царя.[69] Это известно не только всем людям, но небу и земле. Бог по своему смотрению попустил это и потерпел предшествующее (убийство), а он рассудил в себе (совершить это второе убийство), надеясь на наше молчание, допущенное из-за страха пред ним при явном убийстве брата того (Федора), царевича Димитрия. Так и случилось. Знал он, знал, что нет мужества ни у кого и что не было тогда, как и теперь, "крепкого во Израиле"[70] от головы и до ног, от величайших и до простых, так как и благороднейшие тогда все онемели, одинаково допуская его сделать это, и были безгласны, как рыбы, — как говорится: "если кто не остановлен в первом, безбоязненно устремляется и ко второму", — как он и поступил.
Знатнейших он напугал и сделал несмелыми, менее знатных и ничтожных подкупил, средних между ними не по достоинству наградил многими чинами, как и сам он был не достоин царствования. Думаю, что здесь грешно умолчать и о том, что не меньшую тяжесть мук, которые суждены этому цареубийце, понесут в будущем и все, молчавшие пред ним и допустившие его сделать это. Богом это не забывается, хотя он и долготерпелив к нам, если их грехопадение не покроется исправлением и разными видами покаяния. Эти люди и сейчас живут среди нас, как и я — увы! — описывающий это. Хотя я среди всех людей по ничтожности своей все равно, что среди песка одна раздробленная песчинка, все-таки я нигде не могу укрыться от очей божиих и остаться ненаказанным, потому что его руки, живой или мертвый, я не избегну, как и все другие в этом участники. "Вся тварь объявлена и нага пред ним", по писанию, — "создавший око, оком не смотрит ли?" и прочее. Он даже и до волос испытывает прегрешения всех. А сколько и что о том не досказано, то есть об убийстве двух братьев и о царях, — незнающие, чтобы убедиться, пусть прочитают эти книги, а мы опять вернемся к прежде сказанному.
Осененный святостью царь Федор оставил после себя отеческое царство без детей и без наследника, никем не возглавленное и безродное, так как тот убийца (не дал) мере его жизни окончиться самостоятельно, чтобы хотя малое зерно своего семени он оставил нам в наследство. Он за всю свою жизнь прижил одно только дитя — дочь, и ее, еще находящуюся в пеленах, невестой Христа послал прежде себя как молитвенницу в небесное царство, чтобы приготовить там на небе себе жилище. А его, великого, супруга, после него умилительно, как крепко закованная голубка, подобно торг лице, разлученной с другом, или как душа, насильно отделившаяся от тела, после многого плача и рыданий, которые достойны были слышания, из царских чертогов ушла в монастырь, удостоившись великого ангельского образа.[71] Проведя после мужа шесть лет подвижнической жизни в посте, соединилась, надеемся, с богом венчанным с ней супругом и с своей благородной и благословенной (дочерью), младенческой отраслью царского святого произрастания; они увидели ее в недрах Авраама[72] вместе с незлобивыми младенцами, избиенными Иродом за Христа,[73] и все они вечно вместе веселятся в том царстве, где нет зависти.
А другой брат этого благочестивого царя Федора, очень молодой отросток — ему после отца наступил только второй год от рождения, — по смыслу его имени (названный) "двоематерен", так как при наречении получил имя (Димитрия) мироточца Селунского[74] и был ему отчасти сострадалец и совенечник, — еще в пеленах увенчан был от бога быть после его брата царем миру; если и не этого чувственного царства, но был намечен богом стать нам царем. Думаю, что из-за одной этой крови, со времени его смерти, во все эти годы доныне земля Российская потрясается всякими бедами,[75] и (пролитая) кровь одного господина отмщается кровью многих; из-за того, что люди молчаливо под страхом допустили (свершиться) преступлению цареубийства и за прочие, совершенные нами, злодеяния вместе все мы казнимся, принимая суд божий.
68
69
71
72
73
74
75