Кокрофт пытался вспомнить, знает ли Тимолеон Вьета историю о том, как в середине шестидесятых они с приятелем по прозвищу Монти Мавританец написали мюзикл «Воробьи». Оригинальная вещь, с глубоким философским подтекстом: ученый, движимый самыми благородными помыслами, но плохо разбирающийся в реальной жизни, занимается тайными генетическими опытами — в своей подземной лаборатории он разводит воробьев-убийц; в результате у него получаются монстры размером с императорского пингвина. Мюзикл вышел что надо, однако из-за предательства Монти он так и не увидел свет. Кокрофт уже открыл рот, собираясь начать свое повествование, независимо от того, известна ли псу эта душераздирающая история или нет, как вдруг сердце его екнуло — на проселочной дороге, вьющейся у подножия холма, появился человек. Это был мужчина, довольно плохо одетый, но молодой и симпатичный.
— Как ты думаешь, — пробормотал Кокрофт, проводя рукой по своей аккуратно подстриженной седой бороде, — кто бы это мог быть?
Но Тимолеон Вьета не смотрел в сторону незнакомца, его взгляд был устремлен на крупный орех, который завис на полпути между пакетом и приоткрытым ртом хозяина.
Машины соседей, живущих выше на холме, иногда проносились по дороге возле дома Кокрофта, но никогда раньше он не видел на ней человека, идущего пешком. На вид мужчине было лет двадцать пять. Высокий, не меньше шести футов ростом, он был одет в черные потрепанные джинсы и грязно-серую, потемневшую от пота футболку. На плече у молодого человека висела черная матерчатая сумка, а длинные, давно не стриженные волосы красивыми черными локонами обрамляли загорелое лицо. В такие моменты Кокрофт проклинал себя за то, что почти не говорит по-итальянски.
— Я неотесанный мужлан, — доверительным тоном сообщил он Тимолеону Вьета.
Кокрофт улыбнулся и приветливо помахал молодому человеку. Тот не улыбнулся и не помахал в ответ, но свернул с дороги и начал взбираться по тропинке, ведущей к дому. Кокрофт никак не ожидал, что прохожий направится в его сторону, и поэтому страшно удивился, когда тот остановился всего в нескольких футах от него.
— Я шел пешком от самого города, — сказал парень.
Он говорил спокойно, невозмутимым тоном, но при этом смотрел не на Кокрофта, а на дом.
— Ты должен был предупредить, что живешь в такой глуши.
Парень повел плечом и небрежно скинул сумку на землю. Не обращая внимания на удивленное молчание Кокрофта, он критически прищурил глаз и принялся внимательно изучать дом.
— Итак, я пришел.
Внутри у Тимолеона Вьета что-то заворчало, и из глубины, из самой глотки, послышалось низкое глухое рычание.
— Тихо, Тимолеон Вьета, успокойся, — укоризненно-ласковым тоном произнес Кокрофт, словно убеждая капризного ребенка. — Вспомни, что я тебе говорил. Как нужно вести себя с гостями?
Пес отступил и спрятался за спинку шезлонга, не переставая грозно ворчать себе под нос. Кокрофт закатил глаза и покачал головой, изображая бессильное возмущение невоспитанностью своей собаки, и, поднявшись, протянул гостю руку. Пожимая холодную, влажную ладонь Кокрофта, молодой человек невольно подумал: «А не занимался ли старик онанизмом, удобно устроившись в кресле на лужайке?»
— Итак, ты пришел, — повторил Кокрофт слова молодого человека, изо всех сия стараясь скрыть свое смущение и замешательство. — У тебя, наверное, есть моя визитка?
— Вот, — парень извлек из заднего кармана джинсов белый прямоугольник и протянул его Кокрофту.
На глянцевой бумаге красовалась витиеватая надпись: «Картузиан Кокрофт. Дирижер, композитор, аранжировщик». Под титулами Кокрофта был указан его домашний адрес и номер телефона. Каждые выходные, отправляясь в свои путешествия по окрестным городам, он раздавал такие визитки всем, кто попадался ему на пути, — симпатичным официантам, с которыми заводил беседы в буфетах художественных галерей и музеев, гондольерам и случайным знакомым, которым он представлялся во время своих походов по барам и закусочным, — раздавал щедро, словно бросал разноцветное конфетти на рождественской вечеринке. Обычно раздача визиток сопровождалась приглашением посетить его дом. Несколько раз молодые люди соглашались воспользоваться гостеприимством Кокрофта, но они, как правило, предварительно звонили, а не заявлялись вот так, без предупреждения.
— Мы познакомились во Флоренции, — каким-то бесцветным, чуть слышным голосом произнес парень, — тогда же ты дал мне визитку и пригласил в гости.