Впрочем, когда наличные у Тимоши кончились, оба новых его товарища потеряли к нему интерес. После этого не оставалось ничего другого, как вернуться в свой номер, принять отрезвляющий душ и ждать последнего приключения на сегодня.
Он был уже у себя, когда позвонили родители. Папа спрашивал, всё ли у него в порядке и не едят ли его комары. Тимоша ответил, что комары его не кусают, и в остальном всё тоже более или менее. Слышно было, как его слова папа передает маме. Родители могли спокойно ложиться спать, но Тимоше рано было об этом думать. В любую минуту к нему могла постучаться Татьяна, если, конечно, она не передумает и не поступит с ним так, как он поступил с Любой Новиковой.
Тимоша заглянул в бумажник – просто так, безо всякой надежды. Там оставалась кредитка, московский «единый» и билетик на электричку, взятый предусмотрительно в оба конца. Путешествие получалось столь же затратным, сколько и бесполезным. Тимоша был очень разочарован; такая провинция ему не нравилась. Да и была ли это подлинная провинция? Похоже, «федюнинские ребята» даже и не заметили, как «московские» их победили. Конечно, не на бильярде, а в экзистенциальном смысле.
Федюнино обмануло Тимошины ожидания – что ж, он в отместку обманет Федюнино. Этой ночью не будет ни сантиментов, ни откровений души, ни романтических обещаний. Он встретит Татьяну как мужественный варяг, как закаленный постельный воитель. А завтра Тимоша без церемоний простится с Федюнино и федюнинцами. Он уедет от них неузнанный, и пусть им останется от него только его наличность.
Тем же вечером в том же Федюнино ужинали две женщины – одна помоложе, другая постарше. Они приступили к еде, когда за окнами уже стемнело. После заката вредно принимать пищу, но у женщин была уважительная причина. Они до последнего часа ждали московского гостя, который так и не появился. Оттого, что ужин готовился на троих, и по причине переживаний обе женщины съели лишнего.
– А я тебе говорила, – твердила старшая. – Что за блажь знакомиться через компьютер?
– Мама! – со стоном отвечала младшая.
И они отрезали себе еще по куску торта.
– Мы с твоим покойным отцом повстречались на семинаре по бухучету. А тебе и того удобнее: каждый день пациенты, знай выбирай, который тебе понравится.
– Мама!
Женщины не считали поглощаемые калории; ели, не чувствуя удовольствия, только чтобы подавить раздражение. А сердились они друг на друга, потому что больше сердиться им было не на кого. «Неудачница, интернетчица! – сокрушалась старшая про себя и вслух. – Мне бы твои молодые годы!» А младшая находила старшую примитивной личностью. Знакомиться с кем-то в процессе зубоврачебных манипуляций казалось ей так же неромантично, как и на семинаре по бухучету. Женщины с двух сторон поедали торт, который был им обеим одинаково противопоказан.
После ужина, вымыв и перетерев посуду, они разошлись по комнатам. Позже, уже в халате, младшая ходила в ванную и стрекотала там ирригатором. Ей ли было не знать, как важна гигиена ротовой полости. Завершив положенные процедуры, она заглянула в комнату к старшей, чтобы попрощаться на ночь. Та смотрела по телевизору пошлый отечественный сериал.
День для женщины выдался не из лучших. Но что бы ни случилось в жизни, спать, конечно, необходимо. Это единственный способ восстановить поврежденное биополе. Первая фаза – так называемый глубокий сон, вторая – быстрый, со сновидениями. Этой ночью женщине снился какой-то ее пациент – мужчина с заплаканными глазами и слюноотсосом во рту.
– Неужели так больно? – спрашивала она его.
Но пациент отрицательно мотал головой.
– Тогда почему вы плачете?
– Не жнаю… – отвечал он.
Женщине не впервой было видеть плачущего пациента, но в эту минуту, во сне, ей тоже хотелось плакать.
Глава третья:
Алена
И потекла его жизнь по-прежнему: овсянка, работа, исландский кинематограф, женщины для массажа. Москва простила Тимоше отлучку или даже ее не заметила. Он и сам бы хотел стереть федюнинский эпизод, удалить навсегда из памяти. К сожалению, мозг человека не форматируется, как жесткий диск. Хорошо, что свое приключение он сохранил в секрете, так что его недоезд к Любе Новиковой вышутить было некому.
И в окружающей, внешней действительности тоже не было ничего веселого и занимательного. Из-за жары тем летом в обществе чувствовалась апатия, то есть отсутствие определенных чувств. В экономике государства сделалась небольшая рецессия, отчего в Москве сократилось строительство, отчего в Проектной организации, где Тимоша работал, подвисли заказы и замерла трудовая деятельность. Но безделье приятно только тогда, когда отлыниваешь от работы; если же работы нет, то безделье само превращается в тяжкий труд.