Накинув халат, Польди уходит на манеж проверить снаряды. Он никогда не доверяет униформе и всегда всё проверяет сам.
— Ещё немного ходить, — говорит он Тимоше.
И Тимоша, уже одетый в чёрное с ярким кушаком трико, шагает, раскинув руки, приподнявшись на носки.
— У тебя сегодня дебют, мальчик! — говорит ему клоун Шура.
— Чего? — не понимает Тимофей.
— Дебют! — Клоун подходит к Тимоше. — Послушай, Тимми! Прошу тебя, не надо давать Фоме хлеб.
Клоун Шура роется в своих бездонных карманах и достаёт три шарика.
— Дебют, мальчик, — это как день рождения, как праздник, — говорит он. — Я всё думал: что тебе подарить?
Клоун подбрасывает шарики: они взлетают, кружатся, перегоняют друг друга, опускаются клоуну на плечи, на бутафорский нос. И снова взлетают вверх, переливаясь радугой. Тимошка в восхищении:
— Расшиби тебя… Здорово!
— Бери! — говорит клоун и протягивает ему блестящие шарики. — Бери, бери — на счастье!
Тимошка отступает.
— Да что ты! Ты же с ними работаешь, Шура!
— Бери, бери — я прошу, — повторяет клоун.
Смешной клоун Шура! Одна штанина зелёная, рукав жёлтый, на колпаке бубенчики. Тимоша прижимает к груди подарок.
— А у тебя-то был когда дебют? — спрашивает он, подкидывая шарики.
— Был, только это было очень давно. Очень давно… — повторяет клоун Шура. — Я тоже был когда-то маленьким. Таким, как ты. Да, да… Я выводил на манеж ослика. Тогда в цирке работал изумительный клоун — итальянец Мильчи. У Мильчи была реприза. Он лечил осла от упрямства, а я всего-навсего выводил ему ослика на манеж. Я очень это хорошо помню. И ослика помню — такой милый, белобрюхий ослик. Это был мой дебют.
Тимошка вскидывает руку и раскланивается.
— Шура, а что, если Репкин придёт? — говорит он.
— Кто это — Репкин? — спрашивает Шура.
— Так, матрос знакомый. Придёт, глянет, а я ему на комплимент…
И Тимошка, очаровательно улыбаясь, посылает воздушный поцелуй.
С манежа доносится шум. Слышно, как настраивают оркестр, рассаживается на свои места публика. В гримёрную возвращается Польди. Он оглядывает Тимошку, который при его появлении начинает приседать и подпрыгивать то на одной, то на другой ноге.
— Гут, гут! — говорит Польди.
Подойдя к зеркалу, он проводит пуховкой по лицу и, взяв чёрный карандаш, рисует себе брови.
— Польди, на выход! — слышится голос за дверью.
Польди оглядывает Тимми.
— Да, мальчишка должен иметь успех!
И, крепко взяв своего маленького партнёра за руку, он бежит с ним на манеж.
— Ап! — Тимошку подкидывают сильные руки.
— Ап! — Он уже держится сам за перекладину.
Клоун Шура стоит в проходе, прижимая озябшего Фому, и смотрит, как гимнасты работают номер.
— Раз-два! Раз-два! Так, Тимми, так. Раз-два!
Публика горячо аплодирует маленькому дебютанту.
— Ну, Фомушка, сейчас наша пауза, — говорит Шура, раскланиваясь с униформистами, и выбегает на манеж.
— Рыжий! Рыжий! — раздаётся многоголосый крик. — Рыжий!.. Ура!.. Даёшь, Рыжий!.. Даёшь!..
Горько окончился Тимошкин дебют.
Не помня себя от радости бежал он с манежа.
— Браво, Тимми! Браво, браво! — неслось ему вслед. И вдруг Польди схватил его за шиворот:
— Кто так отвечает на комплимент? Где твой правый рука?..
И лицо обожгла пощёчина. Мало одной — ещё!
Глотая слёзы, Тимошка побежал обратно на манеж кланяться.
— Очаровательный улыбка! — сквозь зубы повторял Польди.
Тимошка кланялся и улыбался. Но радости уже не было.
— Ну что ты, мальчик, не надо плакать, — утешал Тимошку Шура. Он вытирал ему слёзы и, нажимая пальцем на Тимошкин нос, спрашивал: — Барин дома?
Он пел ему смешную песенку про воробья и заставлял Фому ходить на задних лапах. Но разве это могло утешить?
— «Алле, алле»! А сам в морду…
Теперь Польди уже не кажется Тимошке, как тогда на афише, весёлым волшебником. Работает хорошо, а мужик злой, и рука у него тяжёлая. Он и Шуру обидел, когда узнал, что тот подарил Тимошке на счастье шарики.
— Оставьте свой сантимент… Вы умрёте на арена, — сказал он.
А Шура ответил со смехом:
— Я бы рад, но может не получиться. Это, к сожалению, редкий номер — умереть на арене.
Польди по-своему понял шутку. И сказал, как всегда, зло:
— Вы есть очень хитрый, Шура. Сколько я вам должен?
— За что? — удивился Шура.
— За пауза. Я прошу больше не работать с нами пауза. Это мешает мой номер. Сколько?
Шура промолчал. Но паузу с ними он больше не работает. А была она очень смешная, и Тимошка во время паузы отдыхал.