— Швычко! Швычко! — перекликаются бойцы.
— Конь его не чищен! — повышает голос командир.
Командир ждёт ответа.
— Он до хаты побежал, — откликается чей-то робкий голос.
— До хаты? Ну, я ему!..
И все понимают, что будет Швычке, если он явится.
— Позор! — гремит командир. — Позор для всей нашей рабоче-крестьянской армии.
— Ну и всыплет он ему! — говорит Тимошка. — Коня надо чистить, а потом поить.
— Ты-то почём знаешь? — спрашивает Фрося.
— Знаю…
Чем ближе поезд к Питеру, тем больше и больше озабочен Тимошка. Фрося, та радуется:
— Скоро дома буду.
«А что там дома? Может, нет никого и окна заколочены…» — думает Тимошка.
Уже какой вечер они говорят, а ещё не всё переговорено. Когда Фрося рассказала про Репкина, Тимошка переспросил:
— Так и сказал про меня — всемирный артист?
— Так и сказал, — подтвердила Фрося. И тут же утешила: — Он жалел тебя, не ругал.
Наговорившись, Фрося и Тимошка засыпают.
— Тише, пожалуйста, — предупреждает Александр Иванович кондуктора, который входит в вагон.
— Как вы тут, Александр Иванович? — спрашивает кондуктор шёпотом, присаживаясь на лавку. — Сегодня радостные новости! — Кондуктор развёртывает газету и читает по складам: — «Владимир Ильич Ленин приступил к своим обязанностям…» — Сдвинув на лоб очки, он потрясает газетой: — Покушались на жизнь Ленина!
— А не рано ли он начал работать? Ранение было тяжёлое, — говорит клоун Шура.
— Может, и рано, — соглашается кондуктор. — Но когда Ленин на посту, нам легче.
В Петрограде агитвагон встречали комендант цирка Захаров и секретарь Луначарского — Танечка.
— Мы с Александром Ивановичем можем дойти пешие, а вот как с имуществом быть? — волновался Захаров. — Имущество казённое!
— Что-нибудь придумаем, — отвечает Танечка. — Мне важно встретить Александра Ивановича. Анатолий Васильевич очень просил встретить. Вы знаете, что писали в газетах об Александре Ивановиче?
Поезд остановился на товарной, и Александр Иванович появился на платформе неожиданно.
Захаров, приготовивший приветственную речь, увидев Тимошку, онемел.
— Вот вам артист Тимми! — сказал торжественно клоун Шура. — А это Фрося! — Он пожал Захарову руку, поклонился Танечке.
Родной дом
Фрося и Тимофей пришли на Нарвскую.
Тимошка распахнул калитку. Окна в доме Тарасовых были чисто вымыты, и одно окно даже раскрыто.
— Я сама постучу, я сама… — сказала Фрося и смело взошла на крыльцо.
— Тебе кого? — спросила Фросю худенькая незнакомая женщина. В руках она держала веник.
— Товарищ, — сказала Фрося, — сегодня прибыл наш агитвагон, и я…
Женщина смотрела не на неё, а на Тимошку. Она сразу его узнала. Это был тот самый мальчишка, который помогал ей в санитарном поезде и которого она уже никогда не ожидала встретить живым.
«Тимошку вашего убило!» — крикнул кто-то, когда санитарный поезд отошёл от станции.
Вслед поезду продолжали стрелять. Машинист, рискуя на стрелках, спешил вырваться на свободный путь, чтобы спасти раненых. И Тимошка остался на рельсах.
— Откуда ты? — прошептала Лидочка, не веря Тимошкиному воскресению.
— С кем это ты, Лида?
На крыльцо вышел Гриша — худой, поседевший. Опираясь на костыли, он не мог протянуть Фросе руки. А она видела только его глаза, в которых стояли слёзы.
— А папаня? Папаня где? — спрашивала Фрося.
У Гриши тряслась голова, и он никак не мог выговорить: «Здравствуй!»
Войдя в дом, Лидочка стала хозяйничать.
— Ну что же это такое!
Лидочка никак не могла попасть иголкой в крошечное отверстие, чтобы прочистить примус.
— Дай-ка я! — сказал Тимошка.
Он помог Лидочке поставить на стол щербатые чашки и, развязав узелок, вынул два солдатских пайка: свой и Фросин.
За столом говорила только Лидочка:
— Когда мы с Гришей вернулись, пыли было вот столько… Невозможно было войти.
Тимошка оглядывался: везде чисто.
Та же печка, за которой сидел попугай Ахилл. Стол, по которому гуляла тряпичная барыня Юлия…
Тимошка посмотрел в окно.
— А где же сарай?
— Сожгли, — сказала Лидочка. — Разобрали на дрова. Погоди! — Лидочка подошла к комоду, выдвинула ящик и подала Тимошке бубен. — Твой? Бери!
Это был старый бубен, с которым Тимошка, когда ещё был жив дед, ходил по дворам и пел песни.
— Бери! — повторила Лидочка.
Она не сказала: «Бери и уходи», но Тимошка понял, что Лидочка не попросит его остаться в доме, где по-прежнему на счету каждый кусок.