М. С: Я бы не сказал, что они вообще когда-либо портились.
Р. Ф.: Спасибо, что внес ясность. Да, даже в том исьме, где ты ругаешь его, ты делаешь это в очень любящем тоне.
М. С: Нет, я никогда не ссорился с Тимом. Хотя я жожалею по поводу многих его поступков. Я думаю, он вывал сильно неправ. Мы с Абрамом Хоффером приехали на конференцию в Сан-Франциско летом 1966-го.
Лири был невероятно популярен. Я помню, он вышел на сцену в белом блейзере и белых, в красную полоску, штанах Он обратился к публике с речью — его обычный способ говорить полуправду и возбуждать людей, не прибегая к дискуссии о неприятной стороне вещей, — и все в зале зашумели и заулюлюкали. Мы с Хоффером стояли и смотрели на это, и Хоффер сказал: «Знаешь, нам с тобой неприятно наблюдать такой промоушн, поскольку еще столько всего необходимо узнать, прежде чем предлагать эти вещи людям, но кто мы такие, чтобы судить? Как знать, может, понадобится лет сорок, чтобы понять, кем был Тим — абсолютным героем или, наоборот, тем, кто способствовал деградации человечества» Я думаю, это было очень искреннее высказывание Абрама, и я никогда его не забуду.
Р. Ф.: Хорошо, Майрон, вот главный вопрос, на который я хочу найти ответ в этой книге. Ты знаешь так же хорошо, как я, что использование психоделических наркотиков насильственно подавлялось в Западной христианской цивилизации на протяжении очень долгого периода времени — в течение двух тысяч лет. Всякий раз, когда европейские колонисты встречались с этими веществами, в Мексике или где-нибудь еще в Новом Свете, они проклинали их и запрещали употребление. Они были полностью вычеркнуты из истории до тех пор, пока Уоссон и еще несколько людей не начали свою работу. 8 результате это знание стало накапливаться. Распространению этих веществ сопротивлялся истеблишмент, так что, возможно, стиль Тима — это было то, что тогда было нужно, чтобы кот не успел спрятаться обратно в мешок.
М. С: Может быть. У меня нет сомнений по поводу того, что Тим во многом несет ответственность за сворачивание легальных исследований психоделиков в Соединенных Штатах, и благодаря этому примеру и везде в мире С другой стороны, сотни тысяч людей приобрели психоделический опыт под его руководством Дело Тима победит, если достаточное число людей, принимавших психоделики, найдут в себе достаточно мудрости и ответственности, чтобы возродить научные исследования и довести до сознания общественности истинную ценность и потенциал этих веществ. Психоделики могущественны. Они сильны. Нам теперь ясно, как пользоваться ими, но это абсолютно непонятно нашей цивилизации. Видишь ли, со временем стала понятной одна вещь, и я хочу особенно подчеркнуть это — для того чтобы получить пользу от употребления этих веществ, нужно быть честным. А если ты проследишь за развитием нашей культуры, ты увидишь, что уровень вранья постоянно растет. Вот мы, нация с долгом в пять триллионов долларов. Что это говорит о нашей честности? Что это говорит о нашем моральном облике? Посмотри, что говорят наши политики, чтобы быть избранными Посмотри на эту бесконечную войну с наркотиками, которая искажает нашу глубоко мудрую конституцию. Посмотри на наши СМИ и на то, как они подают новости. Так вот, это вещество требует честности, и посмотри на уровень честности в нашем обществе. Конечно, ЛСД для них неприемлемо. Каждый считает свой выбор и действия верными. Кто хочет выделяться среди окружающих? Только очень честный человек, или тот, кто искренне хочет быть честным ученым или исследователем, или тот, кто заинтересован в своем духовном росте
Р. Ф.: Я думаю, ты только что произнес фантастический комплимент в адрес Тима. Мне не показалось?
М. С: Ну, я думаю, он умел различать неправду Но он не относился ко всему с позиций безоговорочной любви. Он был захвачен конфронтацией. Он немало делал, чтобы создавать конфронтации и поддерживать их. Если видишь, что люди напуганы, постарайся их успокоить. Если они воспринимают какие-то вещи как опасность и не готовы смотреть в глаза правде, попробуй спокойно объяснить им. Предоставь им информацию, и пусть они сами делают из нее выводы. Он вел себя по-другому. Он раздувал пожар. Это было его величайшей ошибкой, что и привело к такому развитию событий.
Р. Ф.: Таким образом, можно сказать, что у вашей группы и группы Тима были разные методы борьбы с оппозицией. Ваш метод был в продолжении научной работы, в систематической демонстрации положительных и отрицательных аспектов наркотиков. Тим хотел распространить их повсюду и довериться великому течению эволюции.
М. С: На самом деле, когда я приехал к нему и он объяснил мне свою программу — и это было за несколько дней до того, как я написал письмо, приведенное в книге «Штурмуя небеса», — мы заключили соглашение. Он сказал, что наши институты слишком консервативны, закостенелы и тупы для того, чтобы принять что-либо подобное. Я ответил: «Тим, единственное, что ты можешь сделать, это обыграть наши институты, потому что общество против них не пойдет». Он сказал: «О'кей, Майрон, давай ты будешь продолжать свою научную работу, попробуй убедить и победить наши институты и добиться цели политическим путем, а я буду их трясти». Пятнадцать лет спустя, когда мы встретились в доме Оскара Янигера, Хаббард, Лири и многие другие, я сказал Тиму: «Когда мы с тобой заключали то соглашение, и ты сказал, что будешь трясти их, я не думал, что ты будешь бить их по голове бейсбольной битой». Тим сказал: «Мне не нравится эта метафора». Но это правда. Сравнение было очень точным.
Р. Ф.: А что теперь, Майрон? Мы имеем культуру, в которой буквально миллионы людей познали плоды психоделического опыта, и при этом мы имеем драконовские законы, запрещающие психоделики. Считаешь ли ты, что это можно изменить? Думаешь ли ты, что можно обойти сопротивление и сделать возможным для людей получать пользу от этих веществ?
М. С: Ну, знаешь, это бессмысленный вопрос, потому что мы можем делать только то, что не превышает пределов нашего понимания. Вспоминая шестидесятые, я понимаю, что был тогда весьма невротической персоной. Благодаря какому-то природному инстинкту, я сидел на сеансах и медитациях, но, боже, мне потребовалось несколько десятилетий, чтобы созреть и приобрести какую-то мудрость. Нельзя испытать мудрость, пока у тебя ее нет. Глядя с позиций моей сегодняшней мудрости на шестидесятые, я понимаю, что мы тогда должны были быть более точными в выражениях, в общении с публикой, с журналистами, во всем нашем подходе. К сожалению, невозможно вернуться назад и начать все сначала. Мы должны иметь дело с современной реальностью. Обладая мудростью и пониманием, которые мы приобрели, мы должны осознавать, что люди испытывают грандиозный страх перед этими веществами, понять, что неприятие их доминирует, и при этом есть люди, которым выгодно, чтобы эти вещества воспринимались как токсичные и опасные.
Р. Ф.: Кто они?
М. С: Во-первых, психиатры. Если они действительно поймут, насколько эффективны психоделики в терапии, эти вещества могут стать для них настоящим кошмаром, они будут вынуждены пройти через этот опыт сами, обучить свой персонал работать с психоделиками. И в этой области любой обучаемый, с открытым сердцем, человек сможет один принести гораздо больше пользы, чем множество психиатров. Может быть, даже в очень тяжелых случаях. Так много всего надо узнать о том, как правильно использовать эти вещества. Но как бы то ни было существует мощное сопротивление — и не в последнюю очередь со стороны психиатров, потому что они воспринимают эти вещества как что-то ужасное.
Мартовский номер Psychiatrie Annals был посвящен психоделикам. Там не было ни одной статьи, по которой было бы видно, что ее автор знает, как правильно использовать психоделики. Они вновь и вновь обсуждают все токсические проблемы, проблемы зависимости и т. п. И это, на мой взгляд, хорошо отражает общий уровень знакомства психиатрического сообщества с этими веществами.
Р. Ф.: Я руководил опросом Американской психиатрической организации в 1984 году, имевшим целью выяснить представления психиатров о психоделических наркотиках. Прежде всего, я выяснил, как много они знают об этом предмете лично, а также из книг и статей. Потом я попросил их высказаться на тему возможного разумного применения этих веществ. Первый вопрос был: употребляли ли вы сами когда-либо психоделические наркотики? Отвечающие должны были сами оценить свой опыт. И можешь быть уверен, ты был прав, когда сказал, что нет информированной оппозиции. Те из психиатров, которые не могли оценить значение психоделиков, были те, кто, по их собственному признанию, ничего о них не знал. Все, что они знали, это какие-то обрывки из того, что говорили о них мас-смедиа. Те психиатры, которые пробовали их или потрудились почитать что-то в специальной литературе, обычно предсказывали огромные возможности для их использования в таких областях, как неврология и религия.