– А помнишь, как Лера обиделась, когда мы, слегка подыгрывая Ярославу, восторгались его пиджаком. Она тогда вся раскраснелась от возбуждения, мол, когда я пришла в новом, мною сшитом костюме, никто не посчитал это чем-то особенным. «Я шью, вяжу, вышиваю, и много чего еще делаю, но это воспринимается как должное, – горячилась она. – А Ярослава так сразу на щит подняли».
«Так он же мужчина, а ты женщина и обязана уметь выполнять женские дела», – попытался защитить нас ее муж Володя, чем навлек на себя гнев раздраженной львицы.
«Я кошу сено, за плугом хожу, дрова колю, пилю – любую мужскую работу выполняю, когда в деревню к родителям приезжаю, и все это ни у кого не вызывает ни удивления, ни восторга. А мужчина, выполнивший женскую работу, сразу героем дня становится!» – возмущалась она.
Тут Володька, прямо при всех, обнял Лерку и «пропел»:
«Успокойся, милая. Ценю я тебя, моя пчелка. Или тебе нужно внимание всех мужчин?»
«Да уж хватит и твоего», – кокетливо рассмеялась Лера, пряча счастливые глаза в плечо супруга.
«И почему память удерживает такие пустяки? Зачем случайные детали и легкие бытовые штрихи чужой биографии на всю жизнь застревают в моем мозгу?» – недоумевает Аня.
– И пока наши ребята курили на лестничной площадке, мы еще долго бушевали, спорили о нас, о мужчинах, об уважении и достоинстве, о равенстве и неравенстве. А когда они вернулись, стол был накрыт к чаю, посуда вымыта. И встретили мы их радостными, шутливыми возгласами. И опять звучала музыка, песни, танцы, и опять шумные, беззаботные разговоры хаотично кочевали из одной темы в другую. И все было прекрасно! Молодость, что ни говори, сама по себе – счастье, – вспомнила Жанна.
– Мы тогда все понимающе переглянулись и подняли рюмки за здоровье и благополучие бедняги Ярослава.
– Были такие надежды и ожидания, может, и ложные. – Жанна вздохнула.
– Пусть Ярославу, там, где он сейчас обитает, будет хорошо! Может, нас вспомнит, – сказала Аня, разрежая чуть печальную атмосферу этакого тумана легкой грусти окутавших ее воспоминаний того далекого новогоднего вечера, когда жизнь казалась удивительно прекрасной, не всегда понятной, но от этого не менее интересной и радостной.
Лена погрузилась в размышления. «Чем я отличалась в студенческие годы от Славика и Ярослава в своем наивном желании делать всем приятное и полезное? Да ничем. Помню свой первый день в НИИ на практике. Я очинила всем инженерам карандаши, расставила красиво приборы на столах, потом пыль со всех приборов вытерла – не сидеть же, сложа руки, пока придет мой руководитель? – и вдруг почувствовала на себе удивленные взгляды окружающих… А после все они душевно ко мне относились. Одна из них, Лида Котова, даже добилась для меня у начальства места в общежитии, в котором я очень нуждалась. И денег мне авансом немного выдали, «для поддержания штанов», – так грубовато-весело выразился заведующий лабораторией. Я тогда до слез была всем им благодарна. Повезло мне с людьми. И я старалась всем помочь. У меня было поразительно острое зрение и верная рука. Мои датчики были самыми надежными, и я паяла их всем, кто ни попросит. А, оказывается, этого не стоило делать. Я не догадывалась, что между аспирантами и их руководителями существовала конкуренция.
А потом в лаборатории появился новый инженер Артур Ромулович. И я, перекусывая на ходу, помогала ему целую неделю в свой законный перерыв осваивать вакуумную установку. В последний день обучения, когда я поднялась со стула и начала демонстрировать ему процесс распыления материала, он отставил мой стул и я, закончив цикл, со всего размаха грохнулась на цементный пол и сильно ушибла копчик. Я подумала, что стул он отодвинул случайно, ненамеренно. А он заливисто хохотал, страшно довольный своей шуткой, и даже руки мне не подал, чтобы помочь подняться.
Но этой мелкой пакостью дело не закончилось. Новичок явился к руководителю нашей лаборатории, и в наглой уверенности в своем праве позволять себе делать гадости и без зазрения совести использовать доброту другого, пусть даже не очень умного и неопытного человека, заявил, что я мало загружена своим экспериментом. Он потребовал добавить мне работу над его темой. Не захотел лишаться бесплатной помощницы. Думал, если я помогла ему освоиться, так стану и в дальнейшем за красивые глаза на него пахать. Но я воспротивилась.
Но главная беда была в том, что помогая чужаку, я подвела своего руководителя, будто бы мало занимающегося своими студентами. Ему крепко досталась. Меня все осуждали, а я плакала, не видя своей вины. Потом меня долго «воспитывали» и просвещали на предмет существования некоторых непорядочных личностей, которые ради своей мелкой выгоды подставляют под удар хороших людей. А еще учили не выкладывать все, что приходит на ум каждому встречному. На мое счастье начальник лаборатории все же разобрался в конфликте, и новый инженер покинул нас.