Чжан Чжи Дун пребывал в глубокой задумчивости. Этот реакционный политик, строивший заводы и железные дороги, нравился Тингу гораздо больше революционера Сунь Ят Сена, готовящего в это время новые восстания. А ведь когда он узнал о своем включении в эксперимент, то едва ли не главным представлялась возможность увидеть живого вождя революции!
- Недавно до меня добрался с визитом командующий германской эскадрой адмирал Бендеман. - медленно заговорил наместник Чжан. - Он дал понять, что Германия заинтересована в сохранении мира на Янцзы, чтобы ничто не мешало здесь нормальной торговле. Я отвечал, что Китай должен быть предоставлен самим китайцам, что необходимые преобразования в нашей стране мы можем осуществлять только сами, собственными руками. "Вот мнение дальновидного государственного деятеля!" - сказал мне на это Бендеман и добавил, что в Пекине сейчас правят не законные власти Китая, а узурпаторы и мятежники. Еще Бендеман сказал, что в Китае пришло время смены императорской династии, и большинство китайцев обрадуется, если вместо потомка маньчжурских завоевателей на трон Поднебесной взойдет кто-то из уважаемых китайских вельмож...
- То же самое иностранцы говорят Юань Ши Каю. Главное не то, кто сидит на троне, главное, чтобы в китайских городах не стояли больше иностранные войска, чтобы не иностранные чиновники сидели в таможнях, собирали налоги, решали дела в Государственном совета... Пока же, поглядите, - Тинг подошел к окну, из которого открывался вид на Янцзы, - воды великой реки в самом сердце Китая оскверняют чужие военные корабли! Можно ли говорить о величии Поднебесной, пока мы не заставим их уйти отсюда!
ИНОСТРАННАЯ КОНЦЕССИЯ В КИТАЕ
(НА ПЕРЕДНЕМ ПЛАНЕ - ФРАНЦУЗСКАЯ КАНОНЕРКА)
Действительно, адмирал Тинг не собирался терпеть при фактическом возобновлении военных действий присутствие иностранных кораблей в самом центре Китая. В сеттльмент Ханькоу передали сообщение о нападении русско-японской эскадры на крейсер Тинга. Отныне китайский флот был вправе рассматривать все корабли стран коалиции как враждебные. Тинг признавал нейтралитет американцев, их канонерка могла беспрепятственно оставаться в Ханькоу. Нейтральный статус мог быть распространен и на других, если их представители заявят о непричастности к агрессивным действиям России и Японии против Китая. У Тинга была надежда, что не готовые к немедленному началу войны немцы и, особенно, англичане не захотят открыто выражать солидарность с русскими. Если английские, немецкий, а, возможно, и французский корабли оставят "Манджур" в одиночестве, международной коалиции придет конец.
Однако иностранные капитаны поддержали русского коллегу, исполнявшего в Ханькоу обязанности старшего флотского офицера. Командир "Манджура" капитан Эбергард проявил немалые дипломатические способности... Он предлагал Тингу локализовать зону конфликта, не распространяя его на южные провинции. Генералу Ма Ю Куну, сдавшему в свое время русским Порт-Артур за денежную премию, вновь были предложены деньги - за нейтрализацию Тинга. Генерал Ма от денег не отказался, но вместо активных действий отвел свою войска на север, предложив противникам разбираться самим. Эбергард нанес визит и Чжан Чжи Дуну, убеждая его в выгоде сохранения нейтралитета в войне, которую ведет пекинское правительство. Однако обычно осторожный в отношениях с иностранцами наместник Чжан на этот раз проявил твердость. Вид стоящей на Янцзы китайской эскадры убедил его, что пришло время показать рыжеволосым варварам силу Поднебесной.
Иностранные консулы запросили, намерены ли китайцы соблюдать статус международного поселения? В Ханькоу китайский ультиматум вызвал панику. Там знали, что пришлось недавно выдержать жителям сеттльмента в Тяньцзине, который две недели осаждали ихэтуани и солдаты Бэйянской армии. Тинг ответил, что гражданскому населению концессий ничего не угрожает, их вооруженная милиция может по-прежнему наблюдать за порядком. Ультиматум относился лишь к военным кораблям держав, напавших на Китай. После истечения срока ультиматума по набережной Ханькоу открыли огонь размещенные вокруг города полевые орудия. Сначала снаряды ложились с недолетами в реку или пролетали высоко над палубами канонерок в сторону сеттльмента. Потом "Манджур" угодил под накрытие. Снаряд взорвался на раструбе вентилятора кочегарки. Осколки сильно изрубили дымовую трубу, повредили стоявший на блоках баркас. Через несколько минут разорвавшаяся шрапнель ранила несколько человек на палубе английского "Тистла". Чтобы не создавать своим присутствием угрозы сеттльменту, капитаны приняли решение уйти из Ханкоу и прорваться к морю. В голове колонны должен был идти сильнейший "Манджур", за ним новейший "Лухс", только что прибывший из Германии с броненосной эскадрой, следом английские "Тистл" и "Вестал", а последней - наименьшая и самая слабая французская канонерка "Десиде".
КАНОНЕРСКАЯ ЛОДКА "МАНДЖУР"
Китайская флотилия стояла на реке ниже Ханькоу. При полном превосходстве в силах Тинг не собирался преграждать иностранцам путь к морю. Важнее было, чтобы они поскорей убрались подальше от Трехградья. Ну, а в низовьях Янцзы врагов всё равно ждет сюрприз. Китайские корабли расположись у южного берега Янцзы, оставив северный фарватер свободным для прохода канонерок. В первой линии стояли на якорях, носом к течению, морские корабли. Река бурлила под форштевнями, туго натягивала якорные цепи. "Лай-", "Чинг-", "Пин-", "Цзи-Юань" выстроились поперек Янцзы уступом, чтобы прикрыть стоявшие во второй линии слабые речные суда нанкинского наместника.
У "нанкинцев" самым большим из кораблей был "Хай-Ань", построенный еще в 1872 году. Этот деревянный трехмачтовый фрегат в две с половиной тысячи тонн водоизмещения имел солидную артиллерийскую батарею устаревших орудий: два 9-дюймовых, четыре 6-дюймовых и два 4,7-дюймовых. Чтобы полнее использовать всё это вооружение, "Хай-Ань" был заякорен к течению бортом, для полноценного залпа, хотя мощный поток Янцзы мог просто перевернуть старый корабль. Так же бортом к течению стоял безбронный крейсер "Пао-Мин" - с железным корпусом, но и со слабым вооружением - всего две 6-дюймовки и одно 4,7-дюймовое орудие. Большие корабли заслоняли две старые бронелодки - "Тин-Син" и "Чин-Оу". При крохотном, сравнимом с миноносцами тоннаже, каждая из них несла в обшитой толстым железом башне по дульнозарядному 7-дюймовому орудию.
Вдоль берега расположились нанкинские транспорты - маленькие шестисоттонные деревянные пароходы - колесные "Тянь-Чи" и "Ху-Чи", винтовые "Цзе-Ха" и "Вэй-Чжи". Рядом стояли и корабли военно-морских училищ, ванты мачт которых были усеяны любопытными курсантами, жаждущими посмотреть на иностранную флотилию. Пять иностранных канонерок уже показали на широкой реке. Они полным ходом шли вниз по течению, на стеньгах трепетали разноцветные боевые флаги. Адмирал Лин Пу Чин распорядился по эскадре сыграть боевую тревогу. Корабли стояли под парами, но с якоря пока не снимались. Ни одна сторона не открывала огня. Тинг был уверен - что на этот раз и не откроют. Иностранцы приближались - грозный из-за массивного тарана "Манджур", стройный высокотрубный "Лухс", нескладные "Тистл" и "Вестал" и похожая на легкий парусник "Десиде".