Ангел молчит.
- Вам приказано служить нам, злым, эгоистичным, непредсказуемым существам, с вашей точки зрения, дуракам. И кое-кому это сильно надоело.
- Мы всё сделали правильно, - даже не глянув на меня, парирует ангел.
- Конечно, всё, - соглашаюсь я. - Кроме одного.
- Чего? - вскидывается он. Не привык дядя, когда с ним спорят.
- Вы забыли, что вы - всего лишь функция. Обслуживающий персонал.
- Как бы не так! - Ангел резко поворачивается ко мне и смеется. Сухо и зло. - Смотри. - Быстро наклонившись, поднимает комок земли величиной с кулак и, размахнувшись, швыряет его вниз. Комок, подпрыгивая, долго катится и, натолкнувшись на валун у подножия холма, останавливается.
- Камень катится, песчинка лежит, - поясняет он. - Она мала и инертна. Пыль! И это вы! Чтоб вас расшевелить, нужен сильный ветер, а чтоб сцементировать - сильный огонь. В вас нет ни того, ни другого. Вы заложники стихий, и управляет вами страх. Но вы не хотите даже себе признаться в этом.
- Это точно, - соглашаюсь я. - Мы под колпаком. Наверное, есть силы, которым легко прихлопнуть нас. С твоей точки зрения мы не имеем будущего. И это должно порождать в нас страх. Но мы почему-то не боимся. Почему? Что делает людей такими? Не знаешь? А ведь все просто. Мы живем настоящим. Сиюминутным. Мгновением. Знаешь, как это хорошо - жить каждую минуту так, как будто она последняя?
Ангел молчит.
- Не знаешь.
Он пожимает плечами.
- Не знаю! Убеждениями к вам не пробиться. Кровь и насилие - ваши учителя.
- А ваши? - останавливаю я его. - Крови вы не боитесь, насилия тоже. Чувств у вас нет. Что же тогда может страшить такое совершенное существо?
- Ничего! - отрезает Льноволосый.
- Ан нет! - не соглашаюсь я. - Вы очень боитесь, но... Чего может бояться идеальная сущность? - Я делаю паузу, ожидая возражений, но их нет. Одного - Его!
- Я лично боюсь вашей любви. Зацелуете! - злится Льноволосый.
- Это точно! - смеюсь я. - У нас это запросто. Но ты лукавишь, приятель. Ничто живое тебя не интересует. Твоя стихия - прохладный космос, без всего, что было сотворено. Чистый и пустой. Не так ли, сын Мрака?
Подбираю слова, гляжу на его напряженную фигуру и продолжаю:
- Тьма. Как она хороша! Неотделима и неразделима. Единое! Вечное и бесконечное. Банка с черным кремом.
Его передергивает. Метафоры точно бьют в цель. Мне даже жаль его, но другого оружия у меня нет. И я продолжаю:
- А тут мы, плесень. Нам свет подавай, солнышко. Ах, как рушим мы твою гармонию, твой мир! Я вспомнил сейчас одну индийскую легенду, и мне еще кое-что стало понятно в тебе и твоих собратьях по цеху.
- Давай, вали все в кучу, - цедит пророк.
- Брахма в тайне от верховного духа Махадевы создал закрытый мир пространства и времени в причинной зависимости, изолированный от Великой Внепричинной Вселенной. Он обманом овладел Сарасвати, заставил ее оплодотворить женским принципом Шакти этот преступно созданный мир. По велению Вишну Шива, разрушитель, внедряется в этот мир, чтобы разомкнуть круг космической опухоли. Видишь, как все просто, мой идеальный друг! Материальная вселенная со всем живым по этой легенде - раковая опухоль в беспричинной вселенной. Не так ли?
- Вы мерзость! - сплюнул под ноги жрец.
Ну вот, теперь он начал плеваться. Ангел, а никакой этики. А ведь трезв, чист и прозрачен, как стеклышко!
- С брахманизмом, думаю, все понятно. Высшее состояние в нем - это слиться с беспричинной вселенной, идеальной сущностью, пустотой, мраком и мировым Ничто. Это ваш рай, ангел, - почти пою я. - Ни пространства, ни времени. Тьма как Ничто. А тут мы со своей придурью. Подавай нам наш рай светлый, ясноокий, земной. Травка, плоды, бабочки, птички, каждой твари по паре. Как в аптеке, все по полочкам.
- Хороши полочки, все загадили! - злобно откликается тотчас ангел.
- Мы не гадим, - поправляю я его. - У нас причинно-следственные отношения, мы из одного состояния переходим в другое.
- Знаю, - ворчит Льноволосый. - В навоз переходите. Лучше бы хаос оставался, спокойнее было бы.
Я удивлен.
- Ну ты даешь, мыслитель! Изумил ты меня, будущую навозную кучу. Хаос ведь это не осознавшая себя Воля. Строительный материал, питательный бульон. Он для того и существует, чтоб в нем что-нибудь завелось. Хотя бы плесень. То, что тебе не по вкусу. Это все равно что вместо домов улицу завалить кирпичами и говорить, что это хорошо.
- Ты меня достал! - злится Льноволосый. - Не было меня, когда был чистый хаос, не было. Но никто не обращает на него внимание.
- Знаешь, что я осознал, пока мы тут стояли, на этом всемирном животе?
- Брюхе, - нехорошо швыряет слово ангел. А зря, слово - не огрызок. Странно: чем он становится злее, тем спокойнее становится у меня на душе.
- Я осознал, - продолжаю я, - что наше понимание живого ограничено.
- То есть? - не понимает ангел.
- Любые процессы в хаосе, ведущие к образованию порядка, уже образуют структуру, в которой заложено все: и закон ее существования, и время жизни, и весь потенциал возможностей. И эта структура есть новое живое существо. Да, такое существо отлично от органического живого, известного нам, но если не разрешить ему быть живым, тогда вообще появление жизни не выводимо ни из чего. Почему? Потому что хаос обладает Волей к порядку, потому что порядок более жизнеспособен и предсказуем и менее энергозатратен.
- Но он и смертен, - пристально глядя не меня, замечает ангел.
- Смерть - узел всех проблем. Она - опускание более высшего порядка в низший. Вертикаль! И она очень длинная. Почти бесконечная, как и горизонталь, выраженная во всевозможных формах живого, в их эволюции. И если вертикаль одна, то горизонталей множество.
Я замолчал, мысли кончились. Передо мной уже замаячил тот вечный вопрос, который рано или поздно перечеркивает все самые смелые теории. А что было вначале?
Ангел вопросительно смотрел на меня. Ел глазами.
- Хаос потенциально вмещает в себя все, и любое живое, в том числе и органическое. Хочет родиться в виде организма, - разъясняю я свою позицию.
От напряжения я взмок и жду реакции ангела. Но он молчит.
- Ответь, небожитель, какой замысел вложен в человека? Кто он и куда он?
- Итог и Мера космоса! Но ничего не вышло. Все перевернулось. Ваши игрушки с железом перемешали все, что тысячелетиями строили. Кроме копоти, никакого толку. Рубите ветку, на которой сидите.
- Да, это так, - соглашаюсь я.
Я задумался. Мир ангела - это мир беспричинной вселенной, в ней он живое существо. Наш мир эволюционирует, меняется - это и есть варка борща. Но в каком направлении он идет? Какая сегодня вселенная: молодая, старая? Может, пока она была молодой и неопытной, ей можно было управлять. А сейчас? Вышла из-под контроля? Выросла и пошла по рукам? Мне стало жутко. В хорошую переделку попал я. НТР, упадок веры, деградация, но интересую их в связи с этим почему-то я! Они считают, что я знаю причину сбоя, спусковой крючок, рычаг Архимеда. И этим рычагом как ломом они попытаются перевернуть мир. С каких это пор Всевышнего интересует мнение человека? Не с тех ли, когда выставил его из рая? Или... "Опомнись, старик, - отрезвила меня мысль, - ты всего лишь лакмусовая бумажка в сложном химическом опыте. Кролик! Биологический робот с инстинктом размножения. Объект исследования". Мои восемьдесят килограммов жилистого мяса срочно захотели выпить и вымыть из мозгов все мировые проблемы. "Да таких, как я, до Москвы раком не переставишь! - хотелось закричать мне. - Нас навалом! Тьмы!" Стоп. А не в этом ли все дело? И я никакой не спаситель человечества, а простой серийный экземпляр. И понять меня - значит, понять всех.
В голове стучало. Умный дятел. Но я, как ни пытался, не мог сообразить, как это через меня можно понять человечество. "О-хо-хо! - мотнул я башкой. Дураков лечат стены, которые они пытаются пробить гранитными лбами. Смотри в оба, Семен, - шептал я себе. - Не забывай о кровавой рапире, соединяющей века. Перед тобой враг, который не ищет в споре истину. Его волнует только твоя реакция на его проблемы. Решение все равно примет он".