- Фиксация координат, - командовал папа, сжимая мое плечо мертвой хваткой. - Отход от точки на… на сколько, Праби?
- Пять километров. Больше не надо.
- Хорошо. На пять километров. Вывести изображение объекта в рубке. Тин, идем. Сейчас посмотрим, как он там.
До рубки я домчал быстрее всех. Скинул папину руку и побежал, был через три секунды, но Рыжий уже почти утратил сходство с человеком. Контуры тела поплыли, яркий свет, как от звезды, резал глаза, пробиваясь наружу сквозь кожу. Одежды уже не было, сгорела дочиста. Прав был маонец – скафандр тут не нужен, он бы просто бездарно сгорел. Это существо, плывущее в пустоте, явно не нуждалось в воздухе – Праби снова не соврал; черты лица Иши стерлись, там и носа-то, как такового, уже не наблюдалось. В некоторых местах тело светилось красноватым – менее жарким, но ослепительно-белый уверенно расплывался по фигуре, вскоре остался только он – чистейший, мучительно-сильный свет. Приборы засбоили, зафонили, объемное изображение начало дергаться, пошло полосами и… вырубилось.
- Что случилось?
- Камеры повредились, - объяснил Праби, - слишком жесткое излучение. Надеюсь, защита корабля выдержала.
Папа сел за консоль, и занялся проверкой системы, я же, не зная чем себя занять, так и остался неподвижно стоять, уставившись на то место, где раньше было изображение Рыжего.
- Не переживай, Тин. Все будет хорошо. Сейчас он некоторое время побудет в расплавленном виде, а потом соберется и сформирует тело. Обычно лайты предпочитают тот облик, что был дан при рождении. Сила привычки. Но могут и другие формы принимать.
- А он… часто будет так взрываться?
- Нет! Вообще не будет. Это был первый и последний раз. Третий, последний, этап взросления.
- Ты про них много знаешь, да? – уверенный тон Прабодхана немного успокоил меня, и я заинтересовался его рассказом.
- Да, я некоторое время общался с этими удивительными существами. Очень-очень давно. Кстати, считалось, что они исчезли. В то время, когда рос Шани, их уже было не встретить, потому-то он и перепутал протеанца с лайтом. У этих народов есть общие черты, кроме того, Иша по какой-то причине принял форму протеанца во второй стадии взросления. Ошибка объяснима.
- Фух, а уж думал, что ты меня теперь с костями сожрешь! – криво усмехнулся Шани.
- Ситуация вышла очень… волнительная, - мягко улыбнулся Праби, к нему уже вернулась его обычная немного чопорная манера речи и не скажешь, что еще пару минут назад сыпал матерными словами и орал так, что уши закладывало.
Но тут его можно понять: во-первых, опасности подверглись дети, которых Праби обожает. Во-вторых, семейная жизнь с Рунако привнесла в лексику маонца много новых весьма вульгарных слов. Я стал замечать, что Рунако начал иногда употреблять довольно сложные слова – раньше для него это не было характерно, а Праби, наоборот, может ввернуть в минуту волнения какой-нибудь типично Рунаковский пошлый оборот. Видно, что они влияют и как бы прорастают, просачиваются, смешиваются друг с другом. По чуть-чуть и почти незаметно, но все же.
- Я прекрасно помню, - продолжал тем временем Праби, - что ты ни разу не видел лайта, это невероятно затрудняет опознание этого загадочного народа, ибо они идеально мимикрируют, копируя строение тела, физиологию, даже строение клетки и рисунок психоволн того народа, среди которого обитают.
- Праби, а у меня вопрос: Рыжий несколько раз получал травмы, получается, он не мог умереть? Просто перешел бы на другую стадию?
- К сожалению, пока лайт юн, пока он проживает первые три стадии, он так же хрупок, как и приютивший его народ. Иными словами – лайт умирает, если повредить жизненно важные органы того тела, вид которого он принял. Может, поэтому они и пропали. Почти все. Хорошо, что не все. Это просто невероятно: после стольких лет узреть старого знакомого! Лайты – это один из первоначальных народов. Изменчивы, могущественны, живучи. Жаль, что не плодовиты.
Через несколько часов роботы-ремонтники починили камеры, Ноян и Ораз получили свою порцию инъекций – они были в той части корабля, что находилась ближе всего к излучающему что-то там Ише, защита не вытянула. Никаких серьезных последствий, судя по результатам сканирования, но неприятные ощущения братья огребли. Судя по их рожам, они бы меня с удовольствием отлупили, за то, что такого опасного парня завел, но папа Ксан смотрел на них с прищуром и было ясно – он такого не позволит.
То, что когда-то было Ишей, сейчас напоминало умирающую звезду – затухающе-красный свет, плотный шар, вокруг которого кружатся капельки раскаленного вещества, изредка вырывающиеся протуберанцы. Красиво. Но больше похоже на что-то неодушевленное. Он вообще «складываться» обратно собирается?
Я все сидел и пялился на то, как кружатся капли, шар стал уже почти черным – остыл. Ко мне прямо на пол подсел Рич.
- Как твои животные? – спросил я, не отрывая взгляда от изображения.
- Пушок помер.
- О, Рич, прости! Мне очень жаль!
- Да, нет. Ты с Ишей ни при чем. До нашей каюты никакое излучение не дошло. Просто он старый был, и так все совпало… блин, я его так любил, мы столько вместе пережили!.. – Рич всхлипнул и повалился на подставленное мной плечо.
Потом Рич рыдал, привалившись ко мне, и рассказывал, каким замечательным был Пушок. Судя по тридэхам, Пушок напоминал помесь собаки и змеи, обладал весьма вредным характером и все время кусал Рича или же развлекался порчей вещей. По мне так – отвратительный зверь. Что внешне, что по характеру. Но Ричу я об этом, конечно же, не сказал.
Заходил папа-Ксан. Увидев картину: Рич оплакивает очередного питомца, вздохнул и исчез, чтобы вернуться вновь с бутылью чего-то очень забористого. Погладив уже икающего от слез Рича, папа оставил нас – видимо, решил, что я и без него хорошо утешаю брата. Папа Шыкх заглянул на минуточку, чтобы растерянно похлопать Рича по плечу и прогудеть что-то ободряющее мне. Бурное проявление эмоций вызывало у папы недоумение. Он не знал, как на это реагировать. Наверное, настоящие хвыры не горюют. Или делают это как-нибудь брутально, без слез и соплей. Наконец в рубку робко ввинтился давешний парень. Рич как раз сморкался в мою одежку. Парень обозначил краем рта приветственную улыбку:
- Там существо… которое такое – лысенькое, с хохолком на голове. Оно меня укусило. Не ядовитое же?
Вот восхищаюсь Ричем за собранность. Только что был сопля соплей – кажется, вообще ничего не соображающая масса, которая только и может, что ныть. А стоило возникнуть проблеме – встрепенулся, взгляд уже такой внимательный. Укус оказался небольшим, но Рич все равно отвел парня в медотсек, обработал рану; я с ними не пошел, сами разберутся, вместо этого наблюдал за едва видимым во тьме космоса шаром-Ишей. Ну, сколько можно? Тягомотина какая-то! Стоило мне так подумать, как картинка изменилась: шар начал стремительно краснеть, раскаляясь, кружащиеся вокруг него кусочки тоже разогрелись, потом все это потянулось друг к другу, слиплось в ком. Кроваво-красный сгусток ворочался, вспухал пузырями и дрожал еще какое-то время, а потом как-то очень резко втянулся сам в себя, уплотнился, превратившись во вполне человеческую фигуру. И… исчез. На самом-то деле он никуда не делся, просто перестал светиться и я не мог больше разглядеть его в кромешной тьме космоса.