В общем, народ стал постепенно собираться у костерка. И с точки зрения системы это никак не возбранялось. В экстренной ситуации выживальщики демонстрировали свою способность договориться даже с нежитью. А сама Скайлер прекрасно справлялась с нелёгкой ролью лидера разношёрстной компании, которая в течение всей ночи только разрасталась.
К утру в лагере собралось почти два десятка различных существ. И это не считая альвов, которые притаились неподалёку. Вроде как, они к лагерю нежити не примкнули и ни о чём со Скайлер не договаривались, а просто случайно присели рядышком, в «ожидании трамвая».
А с первыми солнечными лучами, на свой родной участок вернулся гоблин–разбойник, который всю ночь простоял на страже. Он уже провёл сутки в данном ущелье, и его задание на выживание было благополучно завершено. Длинноухая гоблинша, лишившись защиты своего кавалера, тут же примкнула к отряду двергов, с которыми она всю ночь спорила до хрипоты.
Потом подлеченный и немногословный огр молча поклонился Скайлер и побрёл навстречу приключениям, вместе с дриадой и маленькой фейри. При этом остальные выживальщики, претендующие на роль лидеров, последовали примеру огра и начали собирать свои собственные отряды. Особенно сильно среди них выделялся мужчина, которого Скайлер изначально приняла за нежить. Слишком уж он был похож на догнивающий труп классического эльфа или больного сифилисом (вместо носа у него вообще дырка была). Однако похожий на вурдалака длинноухий мужчина оказался вполне живым и здоровым. Мало того, среди своего народа, который зовётся гичунак, он считался красавцем! И теперь его пламенные речи время от времени заглушал храп прямоходящего крокодила/кроколиска. Эта рептилия вообще поразила Скайлер своим пофигизмом. Ведь почти сразу же, после прихода в лагерь, кроколиск крепко заснул в компании незнакомых ему существ.
Кстати, были в лагере и те, кто категорически не желал никуда уходить. В сравнении с тем ночным ужасом, что творился в ущелье, лагерь Скайлер казался им райским островком. Многие тут пригрелись, обустроились, подружились. Зачем им суетиться и рисковать своей жизнью? К демонам эту бонусную награду! Они согласны её лишиться, и просто отсидеться в этом лагере. Но, к сожалению, их планам не суждено было сбыться.
Неожиданно прервав свой храп, кроколиск повернулся к Скайлер и тяжело вздохнул.
— Видимо, пора, — обратился он со странной фразой к женщине, начав подыматься на ноги. — Спасибо за предоставленный ночлег. Эй, костлявый, берёшь меня в свой отряд?
Скайлер даже ничего ответить не успела, как вместе со своим каменным големом оказалась на собственном участке. Таким образом, без предупреждений и системных уведомлений, приключение Скайлер закончилась. В награду она получила расширение участка на одну сотку, каменного голема, которого она назвала Валунчиком, и одежду из зачарованной ткани.
— Госпожа Скайлер, — почти сразу же связалась с женщиной фейри Лири. — Зачем вы ушли на задание без Ивана Савельевича? Разве мы с вами не договаривались?
— Не пищи, мелкая рабыня! — горделиво ответила Скайлер. — Неужели твой хозяин волновался обо мне?
Последний вопрос Скайлер задала с тайной надеждой. И первое восклицание Лири заставило женщину возликовать!
— Ещё как!
А потом Скайлер словно ушатом холодной воды окатило.
— Нас с ночи дверги атакуют, — продолжила свои объяснения Лири. — Кричат, что если мы не будем продавать им всю свою воду, они объявят нам торговый бойкот. А потом и вообще участок завоюют. При этом дриады, древни, фейри, ящеры и даже альвы призывают первыми напасть на двергов, покончив с их монополией! Тут такое творится в общем чате сейчас… Иван Савельевич сказал, что если вас не убьют на задании, то он лично вам шею свернёт!
«Мне конец!» — догадалась Скайлер.
На самом деле, в произошедшем скандале был виноват дверг, который первый распробовал живую воду Ивана Савельевича, смешав её с брагой. На свой участок он вернулся во сне и в первое время, спросонья, он даже не понял, где находится. А потом поведение сурового бородача стало каким-то очень странным.
Он огляделся вокруг, набрал воздуха полную грудь, и громко прокричал короткий куплет прежде незнакомой ему песни, которая крепко застряла в его в голове:
У меня из окна видно вот такие горы!