Механизм синкретической тождественности появляется, я предполагаю, при переходе филогенетического развития животного мира планеты от моноцентричного к бицентричному способу существования. Появившийся операциональный центр сознания, осваивая новые рубежи приложения психики в освоении окружающего мира, оставляет подсознанию ту область деятельности, где оно остается надежным инструментом выживания особи: а именно психосоматику. Через нее подсознание с тех пор, прекрасно справляясь, осуществляет контроль над всем, что происходит с бицентричными существами. А вот что касается трицентричных существ — нас с вами, то здесь не все так гладко. С появлением социума с его моралью и законами подсознание очень часто стало входить с ним в конфликт, потому что его конституциональных возможностей хватает лишь на примитивное (слабо дифференцированное) узнавание предметов и явлений, что и ведет к их отождествлению. А отождествление считываемой подсознанием информации на фундаменте трех инстинктов выживания, — индивида, рода и вида, — вносит и позитивные, и негативные отклонения в процесс онтогенетического формирования психики, т. е. формирования личности. Особенно это касается сильных эмоциональных всплесков, оставляющих мощные энергоинформационные следы в банках памяти физического и астрального тел. И особенно физического, когда «помню, но не помню, что помню».
А теперь об эклектике надсознания, об эклектической его тождественности. Надсознание ищет эту тождественность во всем, с чем сталкивается в процессе освоения жизненно необходимого пространства, ищет с точки зрения творческого процесса, с точки зрения создания чего-то нового из материала окружающего мира и усвоенных некогда энергоинформационных конструктов собственных банков памяти. Ищет через синтезирующиеся в нем идеи, чтобы затем ставить задачи и находить или создавать для их осуществления соответствующие инструменты. Надсознание ищет эту тождественность даже там, где ее, казалось бы, и быть не может. Например, в смысловых противоположностях, когда объединение их приводит к понятийному абсурду. Возьмем, к примеру, оксюморон «горячий снег» из названия романа Юрия Бондарева. Казалось бы, ну, о каком тождестве здесь может идти речь? Оказывается, может: значения слов как бы «размываются», слова перестают нести ту смысловую нагрузку, которая изначально им предопределена. Мы осознаем, что снег с прилагательным «горячий», становится уже фигурой речи. А само прилагательное, теряя свое истинное значение, наполняется многозначностью, которая стремиться объять необъятное, доходя в своем стремлении до смыслового абсурда. Но для крайних форм сознания такой абсурд — норма: в подсознании это трансовое состояние при аффектации, а в надсознании трансовое же состояние творения. В надсознании, даже при, казалось бы, абсурдных сочетаниях единиц информации, создается новый «монолитный» образ, который, по сути, является симулякром, чем-то несуществующим до сих пор, поражающим собой сознание наблюдателя. Затем этот образ, если оказывается весьма привлекательным, как бы нисходит до реальной жизни, становится ее частью: мы это знаем, к примеру, по героям многих литературных произведений. И если в первом случае, — в подсознании, — тождественность — лишь функциональная особенность этого центра человеческой психики, то во втором, — в надсознании, — это уже факт ее осмысленных творческих поисков для создания новых образов, новых энергоинформационных конструктов. В первом — готовые образы, которые мы копируем в процессе жизнедеятельности, а во втором — создание новых образов из «осколков» готовых и копий, сохраненных в банках памяти.
И в конце статьи хотелось бы коснуться одного из частных случаев проявления тождественности — синдрома синкретической тождественности. Он, как ни странно это прозвучит, сродни другому такому частному случаю — феномену психики, который известен как садомазохизм. По крайней мере, корни происхождения этих двух частностей кроются в работе первичного сознания, которое локализует информацию о них в двух нижних банках памяти — физическом и астральном телах.
В случае с садомазохизмом информация об этих корнях, как неприемлемая для общества с точки зрения морали, чаще вымещается в бессознательное физического тела и капсулируется там, накапливая энергетический потенциал в ситуативно образованном континууме. Переизбыток такой энергии лишает психику душевного равновесия, а значит — периодически требует разрядки. В случае же дополнительной локализации такого представления в банке памяти астрального тела информация о нем становится доступной для рационального уровня сознания. И значит — обладает постоянным разумным позывом психики к реализации, что также ведет к нарушению душевного равновесия.