Один из многих показательных выводов социальной и политической психологии, дополняющий наши знания о роли институтов, гласит, что позиция человека зависит также и от того, что он видит[194]. Неправильное восприятие фактов влияет на оценки и способствует формированию конкретных взглядов[195]. Так, в 1990-х годах примерно 20 % американцев полагали, что больше всего денег правительство тратит на помощь иностранным государствам — хотя тогда на это уходило примерно 2 % бюджета[196]. В этой связи закрепилось неодобрительное отношение к государственным расходам на эти цели. Хорошо известно, что людям свойственно отсеивать информацию, не соответствующую их устоявшемуся мнению, и находить различные способы считать свои поступки разумными и оправданными, в том числе и тогда, когда они явно расходятся с провозглашенными принципами[197]. Люди воспринимают и интерпретируют информацию так, чтобы она не выглядела неудобной на фоне исходных предпосылок. Восприятие политических реалий «неразрывно связано с политическими предпочтениями и гражданским самосознанием». Так, изучение теледебатов американских кандидатов в президенты и вице-президенты показало, что «представления людей о том, кто „победил“, носили четкий отпечаток изначального мнения о кандидатах»[198][199].
Обширный массив фактических данных подтверждает то огромное значение, которое имеют в политике эмоции[200]. Причем оно велико настолько, что мы должны дополнить перечень определяющих факторов политической позиции еще одним: позиция человека зависит от того, что он чувствует. Рациональные соображения и представления о собственных интересах являются отнюдь не маловажными составляющими выбора, который делают люди у избирательных урн; однако соображения материальной выгоды имеют для значительной части избирателей существенно меньшее значение, чем можно было ожидать. На эту тему существует особенно много научных исследований, проведенных на материале американской политики. Дрю Уэстен, клинический психолог и политтехнолог, хорошо резюмировал следующий парадокс — каким образом люди отдают голоса за представителя или руководителя вне всякой связи с собственными экономическими интересами: «То, каким образом геи выражают свою преданность друг другу, никак не затрагивает семейную жизнь 95 % американцев, которые не станут расплевываться со своими друзьями по рыбалке из-за отношения к однополым бракам. На повседневную жизнь подавляющего числа обычных людей мало повлияет, получит десяток-другой убийц в год пожизненное заключение или смертную казнь»[201]. Уэстен считает, что как это ни удивительно, но эмоциональное отношение к подобным общественным проблемам очень сильно определяет выбор многих американских избирателей. И это несмотря на то, что на повседневную жизнь людей намного больше влияет, «кто получает налоговые льготы, а кто нет; можно ли перейти с одной работы на другую, не потеряв медицинскую страховку из-за хронического заболевания; можно ли уйти в отпуск по беременности и родам, не потеряв рабочее место»[202].
Институты лидерства
Я уже отмечал, что лидеры в самом чистом значении этого слова — те, кто привлекает сторонников и воздействует на общество и политику, не имея ни малейшего отношения к государственной власти. В двадцатом и двадцать первом веках выдающимися примерами такого лидерства были Махатма Ганди в борьбе индийцев за независимость от Великобритании, Нельсон Мандела в борьбе южноафриканцев против апартеида и за власть большинства и Аун Сан Су Чжи как признанный лидер бирманского движения за демократию[203]. Такие руководители, безусловно, никак не в меньшей степени заслуживают эпитета «великий», чем монархи прошлых столетий, получавшие его за свои военные победы (какими бы неуместными разговоры о «величии» ни представлялись в качестве частных или общих объяснений исторического значения).
194
Jennifer L. Hochschild, ‘Where You Stand Depends on What You See: Connections among Values, Perceptions of Fact, and Political Prescriptions’, in James H. Kuklinski (ed.),
197
По большей части это относится к категории когнитивного диссонанса, на тему которого существует огромное количество экспериментальных и теоретических научных трудов. См., в частности: J. Richard Eiser,
198
Howard G. Lavine, Christopher D. Johnston and Marco R. Steenbergen,
199
Однако это бывает не совсем так в случаях, если кандидат оказывается далек от ожиданий. В начале октября 2012 года в первом раунде теледебатов президентских выборов Барак Обама выступил необычно тускло. Значительное большинство зрителей посчитало, что Митт Ромни выглядел значительно лучше соперника. Кроме того, Ромни сразу же сделал большой скачок в предвыборных опросах. В следующих двух теледебатах Обама делал с Ромни буквально что хотел, а мнение о том, кто одержал победу, вновь стало в значительной мере отражать политические предпочтения зрителей.
200
См., в частности: Westen,
203
См.: Rajmohan Gandhi,