А в чем спасение такой, например, семейной четы: «Мы — лесбийская пара, обеим за тридцать, четыре года вместе — в буквальном смысле, одной семьей, домом, хозяйством. Все общее — квартира, машина, кошка, родственники, болезни, поездки, увлечения, жизненный план и прочее. Но... Моя жена склонна к агрессии и все чаще применяет физическую силу. При этом поводом может стать что угодно. Она внезапно впадает в ярость, бьет меня руками и иногда ногами, бросает то, что подвернется под руку, оскорбляет. Часто угрожает уйти, бросить, срывает с пальца обручальное кольцо и швыряет в угол. Иногда у нее случаются „периоды просветления“. Тогда она утверждает, что любит меня и жить не может без меня ни минуты. Я безумно люблю свою половинку и все прощаю. Но каждый день усиливается ощущение беспомощности и растерянности».
В этой пронзительной истории — ответы на главный вопрос: зачем жить с тираном.
Все общее — и квартира, и машина, и кошка! Общая жизнь, «общий план», общий смысл. Маленькое совместно нажитое имущество держит иной раз крепче крупного «неразменного» состояния — потому что семьи, находящиеся не за чертой бедности, но за чертой богатства (что, может быть, еще обиднее), дорожат благополучием и боятся бедности, социального небытия. Страшно поменять зажиточный минимум на прожиточный.
Кошка — и то держит, а дети?
Совместное владение одним смыслом, одной теплотой (кошке с нами хорошо, детей растим, как положено, как правильно — не на улице, в полной семье) — сложно в одночасье обесценить пережитое. В трудных, тяжелых семьях домочадцы чаще и больше думают друг о друге, чем в семьях более спокойных, гладких, равнодушных. Значит — связь сильнее.
К тому же ведь большинство домашних тиранов — они не тираны. Тут ошибка в терминологии. Они — дебоширы, самодуры, пьяницы и скандалисты, их иной раз можно и пожалеть. Настоящие тираны и деспоты — это же несколько другой тип, нет?
Деспотия — традиционная единоличная ПРИВЫЧНАЯ восточная власть. Мусульманская, кавказская семья дышит уютной деспотией, и никакой трагедии домочадцы в своем домашнем укладе не обнаруживают.
А тирания — это насильственный захват власти единоличным правителем (тираном), опирающимся на народ, который тирана должен полюбить и довериться ему. Тиран приходит со своей правдой, со своим «хорошо» и «плохо», с идеей, с мечтой. Тирания без мечты долго не живет.
Настоящих домашних тиранов очень немного; тиранство — осмысленная и тяжелая работа. Чтобы завоевать и удержать абсолютную власть в семье, необходимо выполнить два условия. Первое — изолировать семью из дружеского и соседского сообщества («Мы живем правильно, они — неправильно»); второе — ввести ассиметричную систему наказаний. Не то что бы не логичную, а внелогичную. По принципу: «рассказал анекдот — получил двадцать пять лет лагерей». Не вымыл посуду — и за это я откушу тебе голову.
Вся жизнь тирана оказывается плодом продуманной и героической стратегии. Я знаю несколько симпатичных домашних тираний — из них более всего люблю семью геолога Властимила Алмазова из Петропавловска-Камчатского.
Сам, супруга и трое сыновей. Властимил строит ковчег. Он человек верующий, эзотерик, испугался цунами, всемирного потепления, кризиса, конца света, камчатских землетрясений. Какие нужны еще предупреждения?
Семья, естественно вовлечена в строительство, сыновья, как бы ни хотелось им молодых забав, заняты постылым делом, — внешне, однако, во всем поддерживают отца, и вот выполнены чертежи будущего ковчега, есть уже и остов в 150 метров в длину. Из камчатской березы. На мемориальную эту балку ездят посмотреть туристы, мальчики проводят экскурсии. Ковчег обойдется Властимилу не так уж и дорого, — ведь никаких двигателей, никакого мотора (что там у кораблей бывает?) нашему доброму тирану не покупать. Перед нами исполинская скорлупа, игрушка волн. Все, как если б и не было пяти тысячелетий. Жена Властимила сушит рыбу и заготавливает впрок сено (животных еще не ловили — рано). Она спокойная, милая женщина, — не обижается на соседей, которые называют будущий ковчег параноевым. Не обижается, смотрит светло и ясно, с сочувствием. Отчего это семейная тирания? Оттого, что бредовая идея головы фамилии так или иначе стала общим делом.