Правильно ли я сделала, рассказав? Или бы мне хватило духу пустить всех в расход, только бы обезопасить себя?
Сарон мгновенно подавил разразившийся гвалт. Черные глаза оратора полуприкрылись, чтобы не показать толпе осознание обреченности ситуации. Если против нас выйдут образованные, профессиональные маги, мы не сможем выстоять, а победить - тем более. Единственный оставшийся реальным способ выгнать чужаков из академии - это поджечь ее. Цитадель вспыхнет, как спичка, ведь она - сосредоточие темной силы смерти, подкормленной недавними убийствами.
- Иди сюда, Псийя, - ласково попросил Сарон, поманив рукой. - Расскажи все. что тебе удалось узнать.
Толпа тяжело и медленно пропускала меня в сторону прогалины, отступая к тем, кто устроился на кроватях. Сарон подхватил меня на руки и посадил на высокий подоконник, застеленный одеялом. Я была неуверенна и напугана, стояла на ногах неровно, несколько заваливаясь из-за отсутствия нормального завтрака. Разве кусок сыра - это питательный завтрак? А ведь из-за кого я не могу нормально поесть? И кто уничтожит меня первой, если проболтаюсь о ночной вылазке?
- Они кровные родственники, - громко, безжалостно выкрикнула я и дождалась, пока вспыхнувшие споры стихли. - Наш старик... он кровный дедушка Вольсхого. Он отдал все права на землю и цитадель по первой просьбе. Академия в столице сгорела, потому чужаки переехали сюда. Для Мариона Разэла мы - просто отбросы, которые нужно утилизировать. На Вольсхого еще как-то можно влиять, брать на слабо и давить на мужское достоинство.
Девушка с третьего уровня, имени которой я не помню или никогда не знала вовсе, хрюкнула.
- Псийя о гордости говорит, дура! - фыркнул кто-то за ее спиной в обиде за весь мужской род.
- В восьмом часу, где-то через полчаса после нашего заточения, в подземелье снова спустился Марион Разэл и привел с собой сварливую манису. Меня послали к Вольсхому. Я смогла только выбить проверку уровня перед отчислением. Они уже подготовили приказ! Вольсхий будет понижать ступень, если не докажешь соответствие уровня знаниям. Получишь нулевой уровень и... конец. Изгнание из академии.
Кто как не Сарон понимал, что немногие способны поднять даже свежего мертвеца всего на несколько секунд. Все родились магами, но не все имели маломальский потенциал, возможный к развитию. Если, конечно, все присутствующие на самом деле имели хоть какие-нибудь зачатки магических сил.
- Это все? - подвел итог Сарон, сунув руки в карманы. Он всегда так делал, когда сильно волновался. Его, видимо, больше всего интересовала информация про массовое убийство, но я взглядом попросила его замять эту тему.
- У Вольсхого есть конкурент среди магистров академии. Притом, я не уверена, но, кажется, Вольсхого не очень любят столичные адепты. Говорят, загрызет.
- Подробнее! - четко приказал Сарон, поняв мою просьбу без слов. Под его устремленным взглядом я подсобралась с мыслями и продолжила уверенно выдавать полученную из разных источников информацию.
- Вольсхий с самого детства соперничает с одним магистром. После пожара предыдущий ректор столичной академии слег в больницу. В битву за пост ректора между Вольсхим и тем магистром вступил император и поставил условие. Кто первым позаботится о новом расположении академии, тот и получит должность. Вольсхий попросил деда подписать дарственную, и тот магистр проиграл. Можно попробовать сыграть на обиде того магистра.
- А насчет популярности? - подтолкнул в нужном направлении Сарон. - Если поднять против князя Вольсхого общий бунт, то другой магистр уведет за собой адептов и преподавателей?
- Я не знаю. Не успела узнать. Чужаки панически боятся опаздывать на занятия.
-Все?
Я кивнула. Множество людей, неотрывно наблюдавших за каждым моим движением и действием, приводили в нервное исступление. Спасибо догадливому Сарону, подсадил на подоконник. Иначе во время выступления перед публикой я бы точно не удержалась на ногах и унизительно упала бы на пол.
Подняв ноги на подоконник, я положила их на родной экстренный чемоданчик, предварительно вынув из него книжонку Вольсхого. Если уж все никак не удавалось скопировать ее, то хоть смогу ознакомиться с общим содержанием. Бурное обсуждение меня больше не трогало. Среди наших предостаточно активистов, чтобы мне самой не участвовать в сражении. Узнаю что новое - сообщу. Только бы они не перешли грань разумного!
Потрепанная книжонка, которая тоже когда-то была чьим-то личным дневником, захватила с первой же страницы очень дерзким заявлением. Последующее размышление навевало подозрения, что написавший это - сумасшедший. Либо ученый. Одно другого не исключало. Мурашки пробежались по коже, когда в мыслях вновь возник лик и силуэт Табола в свете из дверного проема.
«Уровень - ничто. Человек может родиться со сколь угодно глубоким потенциалом, но наличие дара, даже самого слабого, у бездаря приравнивает их вне зависимости от обстоятельств. Я в течение двадцати четырех лет в личном знакомстве наблюдал за многими одаренными, но каждый из них был отравлен могуществом. Можно привести немало не подлежащих сомнению и критике примеров когда дар становился причиной катастрофических бедствий.
Нередко дар способствовал развитию психических заболеваний ужесточая либо, наоборот, оскудняя личность одаренного. В частности, имели место такие заболевания как неврозы: различные зависимости, психопатии, нарциссизм. тревожное и шизоидное расстройства личности, параноидальные состояния...»
Дочитывать список психических отклонений не стала и захлопнула книжонку. Ее автор точно никогда не задумывался, какая охота во все времена велась на одаренных. Стать параноиком или убийцей немудрено. В свои годы я до сих пор не стала полноценным объектом охоты, лишь погорев на доброте славного, немного противного дяденьки Табола, якобы нового маминого мужа...
Собрание заканчивалось, народ расходился по комнатам. Соседи Сарона, видимо, ушли на занятия или по своим делам. Во вдруг ставшей просторной комнате мы остались одни. Слабый ветерок, ворвавшийся в только что открытое окно, приятно холодил разгоряченную кожу. Когда за последним уходящим бунтовщиком закрылась дверь, Сарон запрыгнул ко мне на подоконник и прилег вплотную.
- Псийя. ты плакала? - невероятно нежно спросил Сарон, подняв глаза и, посмотрев мне в лицо, коснулся ладонью моего колена. О чем он думал в этот момент, не нужно было даже гадать. Только у меня совершенно не было никакого настроения что-либо делать. Автор рукописной книжонки его окончательно испортил.
- По самому больному месту ударили, изверги, - протянула обессиленно, опустив руки и попутно закрыв книжонку, повернулась к окну. Там все еще цвел летний пейзаж, несмотря на наступление первых осенних деньков. За неприятностями я совсем не заметила смену календарных времен года. - Еще и Вольсхий со своей проверкой. Еще и этот кукловод Вольсхого науськивает уничтожить нас физически, а не только выбросить на улицу. Если бы не он...
- Ты пыталась повлиять на Вольсхого? Вы ведь встречались какое-то время в прошлом. Ты знаешь его лучше, чем кто-либо из нас, - с беспокойством предположил Сарон, но таким тоном, будто издевался. Привычка у него сложилась говорить со мной о бывшем, подначивая.
- Не смешно! - воскликнула я, фыркнув. - Говорю же, если бы не кукловод! Вольсхий поддается влиянию... только красиво ему преподнеси факты, и с большой вероятностью он сделает так, как хочешь. Разэл умнее и всегда настороже. Еще и мстительный, мерзавец.
- Мы справимся, Пси. Верь мне. - Сарон погладил по бедру и приобнял этой рукой за талию.
И я действительно поверила ему. Потому что больше некому верить. Лежать вот так с ним было тело и вполне уютно, если не учитывать жесткость каменной кладки. Сарон помог мне спуститься с подоконника и попросил быть осторожной, почаще попадаться на глаза нашим, а лучше вовсе никогда не оставаться одной в обществе чужаков или без оного в это темное и опасное время.