Отныне путь Катеньки казался ясным и простым: в 1775 году она была выпущена из института и определена в штат фрейлин великой княгини Натальи Алексеевны – бывшей принцессы Вильгельмины, ныне супруги цесаревича Павла Петровича, наследника престола.
Фрейлина Нелидова не зря славилась среди институток как отменная актерка. Никто в свите великой княгини, и прежде всего сама Наталья Алексеевна, и заподозрить не мог, как именно относилась эта маленькая невзрачная фрейлина к своей красивой, веселой, очаровательной и легкомысленной госпоже. Катенька была прекрасно осведомлена об истинных отношениях своей госпожи и графа Андрея Кирилловича Разумовского, которого Павел Петрович называл своим «fidèle et sincère ami»[2]. Впрочем, его обычное прозвище – шалунишка Андре – было в данном случае гораздо более кстати, ибо он бесстрашно сделался любовником великой княжны еще во время ее пути к жениху. С другой стороны, должен же был граф Андрей удостоверить, что невеста дорогому другу Полю досталась не порченая! И он это удостоверил – да так, что Наталья Алексеевна влюбилась в него по уши. К чести графа Разумовского, надобно сказать только, что и он был истинно влюблен, так что наставляли они с Натальей рога цесаревичу, опаивали его опием, чтоб не мешал уединяться, зачали ребенка, которого выдавали за истинного сына Павла Петровича, по великой взаимной любви. Именно эта любовь и свела в могилу злополучную Вильгельмину-Наталью, которая не смогла разрешиться от бремени и умерла в мучениях.
Надобно сказать, что при дворе к этой истории относились различно. Кто осуждал любовников, кто посмеивался над ними, кто им сочувствовал. Фрейлинам великой княгини вроде бы по должности полагалось быть на стороне своей госпожи. Однако среди них оказалась некая особа, которая не просто осуждала великую княгиню, но и ненавидела ее. Это была Нелидова.
Она осуждала любовников не столько за адюльтер, сколько за то, что жертвой этого адюльтера сделался именно великий князь Павел Петрович.
Нелидова его втихомолку обожала. Его курносый нос, его неровный, порою истерический нрав, его вспыльчивость и непоседливость, даже его маленький рост – все казалось ей обворожительным. Обычно дурнушки влюбляются в несказанных красавцев, которые в жизни на них не взглянут. Нелидова была к красавцам равнодушна. Она не сомневалась, что красота редко сочетается с умом и благородством. Граф Андрей, конечно, писаный красавец и при этом человек умнейший, однако благородством в его натуре и не пахло. Другое дело цесаревич… Настолько непривлекательный внешне человек не может не быть кладезем превеликих душевных достоинств! Вот взять хотя бы ее, фрейлину Нелидову. Она нехороша, глупо отрицать. Зато какова умна! Зато какова добра и сердечна! Ах, кабы великий князь обратил на нее хоть небольшое, хоть самое крошечное внимание!
Увы, ей ничего не светило. За ней закрепилось снисходительное прозвище «маленькая смуглянка». Причем произносилось это с особенным выражением, под которым подразумевалось: «маленькая уродина». Павлу она казалась просто отталкивающей. А впрочем, он почти не обращал внимания на Нелидову, которая между тем вместе со всем штатом фрейлин перешла к новой великой княгине, второй жене цесаревича – Софье-Доротее Вюртембергской, в православном крещении Марии Федоровне. Фрейлин новая жена получила, словно капот и комнатные туфли прежней, по наследству.
Отныне Катеньке Нелидовой пришлось утешаться хотя бы тем, что избранник ее сердца истинно счастлив во втором супружестве. Сначала между супругами царила истинная идиллия, не нарушаемая и свекровью. Мария Федоровна умела всем понравиться. Правда, в желании угодить она слегка перестаралась, когда написала портрет молодого и очаровательного фаворита Екатерины, Александра Ланского. Она сделала это для удовольствия императрицы, которая страстно любила кареглазого красавца. Однако портрет вызвал яростное неудовольствие Павла, который относился к увлечениям своей матушки просто люто. Его страшно возмущало, что Екатерина нипочем не желает стариться. Мало того, что она почему-то не отрекается от престола в пользу сына и не уходит в монастырь. Она еще и грешит напропалую! А Мария Федоровна, получается, этот разврат одобряет.
Павел публично демонстрировал жене свою холодность. В этом – в демонстрации – он не знал себе равных. Вел он себя порою как заправский фельдфебель-дебошир. Впрочем, по сути своей этот бедолага всегда оставался сущим фельдфебелем… Он даже несколько раз довел великую княгиню до обморока!
Но вот что Павел заметил. В то время как все фрейлины наперебой кудахтали над своей госпожой и даже пытались перенести ее, беспамятную, в опочивальню (что было крайне сложно, ибо Мария Федоровна всю жизнь была, как бы это поизящнее выразиться, весьма увесиста!), а Матильда Бенкендорф и вовсе не удержалась от упреков, – итак, в это время лишь одна из фрейлин смотрела на великого князя с горячим сочувствием, пониманием и одобрением. Это была дурнушка, здорово смахивающая на мартышку. Как ее там… ах да, Нелидова.
Вскоре в Павловске разыгрывали спектакль «Зина, или Сумасшествие от любви». Нелидова играла главную роль. Великий князь был сражен ее мастерством и внезапно открывшейся прелестью.
После этого Павел удостоил барышню несколькими словами. И был изумлен, обнаружив, что это отнюдь не мило чирикающая пташка, а существо вполне разумное, начитанное, образованное, умеющее не только премило танцевать (Нелидову по-прежнему никто не мог превзойти в этом искусстве), но и вести очаровательную беседу.
Настолько очаровательную, что вскоре Павел даже признавал за Катенькой право ласково пенять ему, когда ей что-то не нравилось в его действиях. А это дозволялось очень немногим! Великий князь до сих пор не мог забыть слов своего адъютанта Федора Вадковского и барона Остен-Сакена о том, что он пляшет под дудку великой княгини. Со времен усопшей супруги Натальи Алексеевны, которая вертела мужем как хотела, Павел болезненно относился к упрекам такого рода, хотя, по сути натуры, был самым настоящим подкаблучником. Другое дело, что забираться он готов был отнюдь не под всякий каблучок. Однако у Катеньки Нелидовой каблучок оказался самый что ни на есть подходящий.
Постепенно Павел забыл о том, что еще недавно сравнивал эту особу с мартышкой. Она, одна она его понимала! Ну почему его жена дружит со скандальными бабами вроде Тилли Бенкендорф? Эта дама воинственно заступилась за великую княгиню в истории с портретом, а милейшую Нелидову почему-то назвала злобной интриганкой и petit monstre[3]. Это Катенька-то интриганка? Это Катенька-то маленький монстр? Да это сама Тилли – сущий монстр. А Нелидова сущий petit ange![4]
За оскорбление ангела Тилли Бенкендорф была немедленно удалена от двора.