Как же иначе может тогда закончиться борьба субъективных или даже объективных ценностей? У более высокой ценности есть право и долг подчинить себе более низкую ценность, и ценность как таковая по праву уничтожает неценность как таковую. Это ясно и просто и обосновано своеобразием оценивания. Именно в этом и состоит постепенно входящая в наше сознание «тирания ценностей». Слово «тирания ценностей» изобретено не мной; оно появляется у великого философа объективного учения о ценностях Николая Гартмана, и оно настолько важно для нашего контекста, что нам – как мы вначале процитировали высказывание Мартина Хайдеггера об историческом позиционировании учения о ценностях – и здесь потребуется подробная цитата. Николай Гартман говорит:
«У каждой ценности – как только она однажды получила власть над какой-либо личностью – есть тенденция возвысить себя к единственному тирану всего человеческого морального облика, причем за счет других ценностей, также и тех, которые не являются диаметрально противоположными ей. Эта тенденция хоть и не свойственна ценностям как таковым в их идеальной сфере бытия, пожалуй, однако, как определяющим (или выбирающим) силам в чувстве ценностей у человека. Такая тирания ценностей проявляется уже отчетливо в односторонних типах действующей морали, в известной нетерпимости (также в остальном уступчивой) против непривычной морали; еще больше в индивидуальном овладении какой-либо личности одной единственной ценностью. Так существует фанатизм законности («fiat justitia, pereat mundus», «Да свершится правосудие и да погибнет мир»), который прямо противоречит не только любви, не говоря уже о любви к ближнему, но и вообще всем более высоким ценностям».
Эти тезисы Николая Гартмана подтверждают ту картину разрушающего ценность воплощения ценностей, которую мы только что получили. Для практического результата, который здесь касается нас как юристов, нет разницы, неизбежна ли тирания ценностей сама по себе только психологически или сущностно, т.е. появляется ли она только на пути через субъективное чувство ценностей у человека, как полагает Гартман, или же она, что соответствует нашему опыту, заложена уже в структуре ценностного мышления. При правильном понимании слово «тирания ценностей» может дать ключ к познанию того, что все учение о ценностях только разжигает и усиливает старую, продолжительную борьбу убеждений и интересов. Немного пользы от того, что есть современные философы ценностей, которые признают «обоснованные отношения», в силу которых более низкую ценность при случае можно даже предпочесть более высокой, так как она является предпосылкой более высокой. Все это показывает только путаное замешательство всей ценностной аргументации, которая постоянно подбрасывает новые соотношения и точки зрения, при этом, тем не менее, всегда остается способной упрекнуть противника в том, что он не видит очевидных ценностей, другими словами: дисквалифицировать его как слепого по отношению к ценностям. Полемическое применение слова «слепой» адекватно логике ценностей, так как речь идет о системах отсчета, которые конструируются из исходных точек, центров внимания и точек зрения.
С точки зрения логики ценностей всегда должно считаться следующее: то, что для наивысшей ценности даже наивысшая цена не слишком высока, и эту цену следует платить. Эта логика слишком сильна и ясна, чтобы она могла стать ограниченной или обусловленной в борьбе ценностей. Нужно только сравнить старомодное соотношение цели и средства с современным соотношением более высокой и более низкой ценности или тем более ценности и неценности друг с другом, чтобы понять, как вследствие специфической логики ценностей отпадают препятствия и оглядки.