Это подводит нас к еще одной тревожной истине. Часть проблемы, с которой мы сталкиваемся сегодня, кроется в том, что многие из нас почитают: в нашей Конституции. Америка имеет самую старую в мире письменную конституцию. Блестящее произведение политического мастерства, она заложила основу для стабильности и процветания. И на протяжении более двух столетий она успешно сдерживала власть амбициозных и чрезмерно властных президентов. Но теперь недостатки нашей Конституции ставят под угрозу нашу демократию.
Конституция США, разработанная в додемократическую эпоху, позволяет партийным меньшинствам регулярно препятствовать большинству, а иногда и управлять им. Институты, которые расширяют возможности партийных меньшинств, могут стать инструментами правления меньшинства. И они особенно опасны, когда находятся в руках экстремистских или антидемократических партийных меньшинств.
Выдающиеся мыслители XVIII и XIX веков, от Эдмунда Берка и Джона Адамса до Джона Стюарта Милля и Алексиса де Токвиля, опасались, что демократия рискует превратиться в "тиранию большинства" - что такая система позволит воле многих попирать права немногих. Это может быть реальной проблемой: правящее большинство подорвало демократию в Венесуэле и Венгрии XXI века и угрожает сделать это в Израиле. Но американская политическая система всегда надежно сдерживала власть большинства. То, что сегодня мешает американской демократии , ближе к противоположной проблеме: избирательное большинство часто не может завоевать власть, а когда оно побеждает, то часто не может управлять. Таким образом, более серьезной угрозой, стоящей перед нами сегодня, является власть меньшинства. Так резко направив республику в сторону от Сциллы тирании большинства, основатели Америки оставили ее уязвимой для Харибды правления меньшинства.
Почему угрозы американской демократии возникают именно сейчас, в начале XXI века? В конце концов, Конституции уже много веков. Понять, как мы оказались здесь, - главная задача этой книги. Однако более насущный вопрос - как выбраться. Ясно одно: наши институты не спасут нашу демократию. Нам придется спасать ее самим.
ГЛАВА 1. СТРАХ ПОТЕРЯТЬ
Вечером 30 октября 1983 года, когда шел подсчет голосов на первых за десятилетие демократических выборах в Аргентине, перонисты, собравшиеся в предвыборном бункере в Буэнос-Айресе, пребывали в состоянии шока. "Когда придут голоса из промышленного пояса?" - нервно спрашивали лидеры партии. Но голоса уже были. Впервые в истории перонисты - партия рабочего класса Аргентины - проиграли свободные выборы.
" Мы этого не ожидали", - вспоминает Марио Вайнфельд, тогда еще молодой адвокат и активист перонистов. Перонисты были доминирующей партией Аргентины с тех пор, как Хуан Перон, бывший военный, впервые занял президентское кресло в 1946 году. Перон был талантливым популистом, построившим в Аргентине государство всеобщего благосостояния и увеличившим в четыре раза численность рабочего движения, чем заслужил глубокую преданность рабочего класса. Эта преданность сохранялась даже после того, как он был свергнут военным переворотом в 1955 году и выслан из страны на восемнадцать лет. Несмотря на то, что перонизм был запрещен в течение двух последующих десятилетий, движение не только выжило, но и оставалось силой на избирательных участках, побеждая на всех национальных выборах, в которых ему разрешалось участвовать. А когда стареющему Перону разрешили вернуться и баллотироваться на пост президента в 1973 году, он легко победил, набрав 62 % голосов. Однако через год он умер, а в 1976 году Аргентина стала жертвой очередного переворота и погрузилась в семилетнюю военную диктатуру.
Тем не менее, когда в 1983 году демократия вернулась, почти все ожидали, что победит кандидат от перонистов Итало Лудер.
Но в Аргентине многое изменилось. Перона не стало, а промышленный спад уничтожил сотни тысяч рабочих мест для "синих воротничков", подорвав базу рабочего класса перонизма. В то же время молодые избиратели и представители среднего класса были отвергнуты профсоюзными боссами старой гвардии перонизма, и, поскольку Аргентина вышла из-под власти жестокой военной диктатуры, большинство из них предпочли Рауля Альфонсина, ориентированного на права человека кандидата от конкурирующего Радикального гражданского союза. Лидеры перонистов потеряли связь с аргентинскими избирателями. Они усугубили проблему, выбрав несколько головорезов и кандидатов, не имеющих отношения к делу. Их кандидат в губернаторы важнейшей провинции Буэнос-Айрес, Эрминио Иглесиас, был известен своими перестрелками с соперничающими перонистскими фракциями в бурные 1970-е годы. На последнем предвыборном митинге перонистов за два дня до выборов Иглесиас занял видное место на центральной сцене в прямом эфире национального телевидения и сжег гроб с символом Радикального гражданского союза Альфонсина - жестокий акт, который большинство аргентинцев, только что переживших десятилетие ужасающих репрессий, сочли ужасным.