– Что нам может показать проектор? – спросил я.
– Все, что видит или слышит основная шпионская сеть, – объяснил Абрахам, вставая.
– Шпионская сеть? – переспросил я, и мне вдруг стало не по себе.
Я подошел к стене. Работа устройства поражала, – казалось, будто мы в самом деле стоим на крыше здания, а не в тесной комнате. Иллюзия была не вполне совершенной: приглядевшись, я мог различить углы помещения, в котором мы находились, а трехмерное изображение близлежащих предметов не отличалось хорошим качеством.
И все же, если особо не приглядываться и не обращать внимания на отсутствие ветра или запахов, я вполне мог представить, что нахожусь снаружи. Неужели эту картину создали, используя шпионскую сеть Стального Сердца, с помощью которой охранка следила за тем, чем занимаются жители Ньюкаго?
– Я знал, что он за нами наблюдает, – сказал я, – но не догадывался, что камеры столь… вездесущи.
– К счастью, – ответила Тиа, – мы нашли способ повлиять на то, что видит и слышит сеть. Так что не беспокойся – за нами Стальное Сердце не шпионит.
Мне все еще было не по себе, но вряд ли стоило сейчас об этом думать. Я шагнул к краю крыши, глядя на улицу внизу. Проехало несколько машин, и проектор передал звук их движения. Протянув руку, я приложил ее к стене комнаты, – казалось, я коснулся чего-то невидимого, висящего в воздухе. И это основательно сбивало с толку.
В отличие от тензоров, про комнатные проекторы я слышал – люди платили хорошие деньги за то, чтобы смотреть с их помощью фильмы. Разговор с Коди заставил меня задуматься – не научились ли мы этому от эпиков со способностями к иллюзии?
– Я… – начал я.
– Нет, – сказала Меган. – Если он хочет меня убедить, то разговор поведу я.
Она шагнула ко мне.
– Но…
– Действуй, Меган, – сказал Проф.
Что-то проворчав, я отошел подальше от мнимого края многоэтажного утеса.
– Все просто, – заявила Меган. – Со Стальным Сердцем есть одна огромная проблема.
– Одна? – спросил Коди, прислонившись к стене; казалось, будто он стоит, опираясь о воздух. – Так, посмотрим… Невероятно силен, может стрелять смертельными энергетическими зарядами из рук, может превратить все неживое вокруг в сталь, может управлять ветром и летать… Ах да, еще он полностью неуязвим для пуль, холодного оружия, огня, радиации, ударов, удушения и взрывов. Как минимум… Три проблемы, девушка. – Он поднял четыре пальца.
Меган закатила глаза.
– Все верно, – кивнула она и снова повернулась ко мне. – Но ни одна из них даже не первая.
– Первая проблема – найти его, – тихо сказал Проф.
Он поставил себе складной стул, как и Тиа, и сел в центре воображаемой крыши.
– Стальное Сердце – параноик. Он заботится о том, чтобы никто не знал, где он.
– Именно, – кивнула Меган.
Она подняла обе руки, выставив вперед большие пальцы, – видимо, таким образом можно было управлять проектором. Машина подчинилась ее жесту, и мы помчались через город. Здания под нами превратились в размытую пелену.
Я пошатнулся, чувствуя, как сжимается желудок, и потянулся к стене, но не знал точно, где она находится, и мне пришлось проковылять несколько шагов, пока я на нее не наткнулся. Неожиданно мы остановились, зависнув в воздухе и глядя на дворец Стального Сердца.
Темная крепость из анодированной стали возвышалась на краю города, на превращенной в металл части озера. Длинная линия металлических башен, перекладин и эстакад простиралась в обе стороны, напоминая одновременно старое викторианское поместье, средневековый замок и нефтяную платформу. В глубине разнообразных ниш светились ярко-красные огни, а из труб шел дым, черный на фоне черного неба.
– Говорят, он специально сделал свой дворец столь замысловатым, – сказала Меган. – Там сотни комнат, и он каждый раз спит и ест в другой. Якобы даже прислуга не знает, где он будет в следующий раз.
Она враждебно повернулась ко мне.
– Ты никогда его не найдешь. Это и есть первая проблема.
Я переступил с ноги на ногу, все еще чувствуя, будто вишу в воздухе, хотя остальные, похоже, не испытывали никаких неприятных ощущений.
– Нельзя ли… – пробормотал я, глядя на Абрахама.
Усмехнувшись, он сделал несколько жестов, и мы снова оказались на крыше близлежащего здания с небольшой трубой. Когда мы «приземлились», труба сплющилась, превратившись в двухмерное изображение на полу. Это была не голограмма – насколько я знал, никто еще не мог имитировать подобный уровень иллюзии с помощью технологий, – а всего лишь искусное использование шести экранов и трехмерных проекций.