— Скоро принесут угощение.
Этому Тирион тоже удивился. Отец, должно быть, распорядился насчет обеда, что само по себе уже поразительно. Он часто вообще забывал о еде, и, когда Ежевики не было рядом, Тирион сам готовил себе и Теклису.
Пока отец разливал вино, Корхиен и Малена сели в кресла, а Тирион подошел к камину и застыл спиной к огню, наслаждаясь непривычным теплом.
— Чем мы заслужили честь вашего визита? — осведомился в конце концов отец.
— Время пришло, — ответил Корхиен. — Близнецы повзрослели, пора представить их ко двору Короля-Феникса.
— Это их право, — подхватила леди Малена. — И их обязанность. В их жилах течет кровь Аэнариона.
— Да, это так, — неожиданно резко ответил отец. Таким воинственным Тирион его еще не видел. Никогда и ни к кому Аратион не проявлял агрессии. — Удивительно только, отчего Дом Изумрудного Моря послал забрать их свою лучшую дочь и своего главного союзника?
Ну вот, очередное потрясение. «Забрать»? Что имел в виду отец? Судя по выражению лица Малены, она не ожидала такого ответа. Она вообще не походила на женщину, с которой говорят в подобном тоне. Корхиен тоже поглядывал на отца Тириона подозрительно, но не без толики восхищения.
— В каком смысле? — спросила наконец Малена.
— В том смысле, что последние пятнадцать лет Дом Изумрудного Моря не проявлял ни малейшего интереса к моим сыновьям. И все же сегодня вы здесь, напоминаете мне о моем отцовском долге и собираетесь препроводить их к трону Феникса в сопровождении отряда вооруженных воинов. Вот я и любопытствую почему.
— Они должны быть представлены, — повторил Корхиен. — Ты знаешь закон не хуже, чем я, Аратион. Они — из Крови.
— И если мальчики будут представлены ко двору, я должна позаботиться о том, чтобы они не опозорили наше семейство, — сказала Малена.
Отец тихо засмеялся:
— Полагаю, что так.
— Зачем нам ко двору, отец? — выпалил Тирион, не в силах больше сдерживать любопытство.
Аратион посмотрел на него так, словно впервые заметил, что сын здесь.
— Оставь нас, Тирион, нам с твоей тетушкой нужно многое обсудить. Все, что тебе нужно знать, я скажу позже.
Голос отца звучал резко, и то, что он говорил, было нечестно, но в глазах его стояла такая боль, что Тирион не осмелился спорить или задавать вопросы. Он добрел до двери и аккуратно прикрыл ее за собой, хотя искушение хлопнуть створкой что есть силы было очень и очень велико.
— Думай, — велел Теклис. Сейчас он хрипел и сипел сильнее обычного, и кашель ухудшился, но в глазах брата горела не просто лихорадка, а лихорадочный интерес. Он сидел в кровати, набросив на плечи одеяло, как плащ. — Попытайся вспомнить, что еще они говорили.
Тирион покачал головой:
— Я уже все тебе рассказал.
Он потуже завернулся в плащ. После тепла гостиной комната Теклиса казалась холоднее обычного. Наверное, следовало бы отнести брата вниз, чтобы он посидел немного у огня. Впрочем, предлагать такое Тирион не решился. Брат никогда бы не согласился. Кому понравится, чтобы его слабость демонстрировали чужакам?
— Ты уверен, она сказала, что мы должны быть представлены Королю-Фениксу?
— Да.
— Полагаю, это имеет смысл. Мы как-никак потенциальные наследники проклятья.
Тирион рассмеялся:
— Проклятья? Проклятья Аэнариона? Ты серьезно?
— Архимаг Каледор утверждал, что все, в ком течет кровь Аэнариона, могут унаследовать его проклятье. На них может лежать тень Кхаина, бога убийства.
— Наверняка это касается только таких, как Малекит, рожденных после того, как Аэнарион подобрал Убийцу Богов и был отравлен силой клинка.
— Ты и вправду так думаешь? Нет, Каледор говорил не об этом. Это же не имеет смысла! Малекит, пройдя сквозь Пламя, стал бесплоден. У него не было никаких детей.
— Почему? Я, между прочим, не верю, что ты или я можем быть прокляты Кхаином.
Теклис провел рукой по своему хилому телу и приподнял бровь:
— А я думаю, такое возможно.
— Едва ли ты проклят.
— Ты знаешь много больных эльфов, Тирион? Сколько из них так слабы, как я?
— Не думаю, что из-за этого ты представляешь собой угрозу королевству, — попытался отшутиться Тирион.
— Неважно, что мы думаем, Тирион. Важно то, что думает Король-Феникс и его двор.
— Мы будем представлены им, чтобы они могли изучить нас на предмет скверны Кхаина?
— Полагаю, что так.
— Это как-то нечестно.
— Возможно, они правы.
— Но ты же так не считаешь, брат!
— Аэнарион был уникален. Он делал то, чего ни один эльф прежде не делал и после пытались немногие. Он прошел сквозь пламя Азуриана без помощи и защиты. Он вытащил Убийцу Богов из алтаря Кхаина. Было в нем что-то, что отличало его от других, что-то, что позволило ему владеть силой богов, что дало возможность богам действовать через него. Кто скажет, что это отличие не передалось дальше его роду, его крови? Каледор Укротитель Драконов определенно так думал, а он был величайшим магом в мире.