На вошедшего брата Теклис взглянул сардонически.
— Где отец? — спросил Тирион.
— Заперся с леди Маленой, — ответил Теклис. — Очевидно, им надо многое обсудить.
В голосе его звучало предупреждение. Теклис подозревал, что что-то происходит, и хотел, чтобы Тирион тоже это знал.
— Я слышал, ты снова выиграл в шахматы, брат, — сказал Теклис, меняя тему. Его-то сей факт совершенно не удивил. — Мне вот, похоже, не удастся. Как ты это делаешь? В смысле побеждаешь.
Тирион изучал доску:
— Ты еще можешь выиграть.
— Будь добр, объясни как?
Тирион посмотрел на Корхиена:
— Можно?
Воин рассмеялся:
— Не уверен, что мне это понравится, но давай, валяй.
— Привыкай быть побитым моим братом; он не любит проигрывать, — сказал Теклис.
— Полезная черта для воина, — заметил Корхиен. Тирион меж тем продолжал демонстрировать, как следует ходить Теклису.
— Так как ты это делаешь? — снова спросил Теклис.
— А как ты этого не делаешь? Просто для меня это очевидно. — И это была правда. Тирион действительно не понимал, отчего его умный брат не видит то, что для него ясней ясного.
— В каком плане? — спросил Корхиен — довольно резко, и Тирион задумался над ответом дольше обычного.
— Некоторые квадраты важнее других — большую часть времени. Определенные комбинации ходов сочетаются друг с другом. У каждой позиции всегда есть свои слабые и сильные стороны. И играть надо, минимизируя слабости и максимизируя силу.
— Это здравые общие принципы, — сказал Корхиен, — но на самом деле они ничего не объясняют.
Тирион расстроился. Теперь он понимал, что должен чувствовать Теклис, пытающийся объяснить близнецу основы магии.
— Ну, я просто вижу, как будут работать модели. Вижу возможные пути, развилки, связи. Это все равно что рассматривать карты сражений в старых книгах…
— Что? — еще резче спросил Корхиен.
— На каждом поле боя есть определенные очевидные линии атаки. Места, где следует разместить войска. Места, где никого быть не должно. Холмы с чистыми зонами обстрела для лучников. Равнины, по которым может быстро передвигаться кавалерия. Леса и болота, защищающие фланги. Глядя на карты, все это видишь.
— Ты видишь, — подчеркнул Теклис, сдерживая зевок.
— Кровь Аэнариона, — пробормотал Корхиен. Теперь пришла очередь Тириона пристально уставиться на него.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Говорят, Аэнарион тоже это умел. Умел видеть структуру поля боя.
— На такое способен каждый, кто даст себе труд задуматься, — фыркнул Тирион.
Теклис опять засмеялся:
— Нечасто я слышу, как мой брат восхваляет преимущества размышлений, — объяснил он. — Ты заслужил аплодисменты.
— Любой может посмотреть на карту и сказать что-нибудь. Фокус в том, чтобы не ошибиться, — заметил Корхиен. Тирион пожал плечами, подошел к книжной полке и взял копию «Походов Каледора Завоевателя». Открыв книгу на основательно захватанной странице, он вернулся к воину.
— Смотри. Вот пример того, о чем я говорил. Это диспозиции Каледора в сражении с друкайским генералом Изодаром. Видишь, он расставил свои боевые машины так, чтобы прикрыть подходы к Драконьему холму. А основные силы кавалерии разместил скрытно, за этой грядой холмов, но с легким доступом к ущелью, что позволило им сразу появиться на поле боя по его сигналу.
— Да, но про это известно всем. То была отличная ловушка и одна из величайших побед Каледора.
— Да, — кивнул Тирион. — Но он наделал ошибок.
— Ого, нехваткой самоуверенности ты явно не страдаешь, маленький привратник, а? Завоеватель — величайший полководец своего времени. В его послужном списке сплошные победы. А ты смотришь на карту одного из грандиознейших его триумфов и утверждаешь, что он был не прав.
— Нет. Я этого не говорил. Он победил. Никто этого не оспаривает. Я сказал, что он совершил ряд ошибок.
— Важное уточнение, — признал Корхиен. — Ну так будь любезен, объясни, что это за ошибки, привратничек.
— Посмотри, куда он поставил основное ядро кавалерии. На виду, рядом с врагом, — когда началась битва, они слишком быстро приблизились к правому флангу друкаев. Это легко могло испортить ловушку.