И Каледор испугался, что ненароком открыл противнику куда больше, чем намеревался. Жнец протянул руку и взял новую фигуру.
— Что ты творишь? — взревел Малекит, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить с трона. В зеркале мать пожала плечами. Она была бледна и растрепана. И куда только девалось ее обычное идеальное самообладание?
— Возвращаюсь в Наггарот.
— Ты не можешь этого сделать! Я запрещаю!
Мать выглядела испуганной, но боялась она не его…
— Думаю, ты обнаружишь, что я уже это сделала.
— Оставив наших северных союзников без предводителя.
Улыбка ее сочилась сладкой злобой:
— Отчего же без предводителя? Предводители у них есть и всегда были. Они следуют за своими вождями и полководцами.
— Новое предательство, матушка?
— Никакого предательства, сын мой, клянусь.
Говорила она вроде бы искренне, но притворяться Морати всегда умела мастерски, когда ей было нужно.
— Тогда зачем же бросать людей, это послушное оружие в наших руках, и отступать, когда все идет хорошо?
Женщина нервно оглянулась — и уже одно это сказало ему, что что-то не так. В обычных обстоятельствах она не позволила бы себе проявить и малейшей слабости.
— Со мной говорил Каледор.
— Интересный, должно быть, вышел разговор.
— Он сказал, что убьет меня, если я продолжу.
— И ты все еще боишься этого древнего призрака?
— Ты не видел его, сын мой. Он изменился. Думаю, он безумен.
— А кто бы не обезумел, просидев заточенным в Вихре шесть тысячелетий?
Мать иронически улыбнулась, очевидно, подумав о том, что сам Малекит просидел заточенным в свои доспехи почти столько же, хотя говорить этого не собиралась. Зачем? Он хорошо ее знал.
— Ты не понимаешь, Малекит. Он говорил со мной. Пока я спала, пока сны мои охраняли самые сильные чары.
А вот это уже тревожит. Защита, сплетенная матерью, крепка, столь же крепка, как его собственная.
— Мне явиться он не соизволил. Намекаешь, что он считает тебя важнее меня? — В голосе Короля-Колдуна зазвенели опасные нотки.
— Нет. Кто знает, почему он совершает тот или иной поступок? Каледор бросал вызов твоему отцу, когда считал, что ему это выгодно. Даже при жизни он был сам себе законом, а в смерти…
Малекит обдумал ее слова — и вдруг понял. Понял, почему древний маг угрожал матери, а не ему.
— Матушка, если ты вмешаешься в его работу, клянусь, не убьет тебя он — я сделаю это сам.
— Ты можешь обнаружить, что убить меня труднее, чем тебе кажется.
— Но ты, очевидно, считаешь, что у Каледора с этим проблем не возникнет.
— У тебя пока нет его силы.
— Какой же?
— Силы уничтожить все сущее.
Малекит ссутулился на троне, размышляя о том, что сказала Морати. А сказала она правду. Он уступал древнему чародею, и это постоянно угнетало его. Король отказывался признавать за кем-либо право превосходства, даже за богами. Однако об этом можно подумать и в другой раз.
— Что ж, беги, прячься в свою конуру, матушка. Когда я завершу захват Ултуана, мы с тобой еще поговорим.
— Я желаю тебе удачи, сын мой, но, боюсь, против тебя работают очень старые и очень крепкие силы.
Зеркало погасло, оставив Малекита созерцать собственное громоздкое отражение. Он боялся, что мать права. Все его тщательно сплетенные планы начали разваливаться. Вопрос — почему? Кому это выгодно? И чем он может ответить?
Малекит долго смотрел в зеркало, размышляя. Сейчас самая насущная проблема — материнское дезертирство. Без нее варварская орда расколется и, неистовствуя, покатится по северному Ултуану. Само по себе это не страшно, он ведь сам раньше говорил Морати, что с мелкими группами будет легче разобраться, когда придет время. Но время еще не пришло. Малекит все еще нуждался в этих огромных людских ресурсах, чтобы связывать армии азуров на севере. А теперь, вполне возможно, они, лишившись сдерживающего фактора, могут наброситься и на его собственные войска, и тогда он столкнется с двойной угрозой.
Кроме того, король понятия не имел, что им прикажут демонические хозяева. Людей надо задержать и либо подчинить, либо уничтожить. И только он, Малекит, был способен на это, только он обладал достаточной силой и харизмой, чтобы заставить варваров повиноваться. Значит, нужно собрать войско, оставить в Манкастре гарнизон и двинуться на восток, восстанавливать контроль над событиями. Н’Кари откроет врата и проведет туда его армию.
Вынужденный отказ от тщательно продуманных планов раздражал, но Малекит всегда знал, что такая ситуация может возникнуть. Ни один план не переживает непосредственного контакта с врагом.