— Как и ее — если бы не ты. Ты выбрал неподходящее время для ложной скромности, Тирион. Эта земля сейчас как никогда нуждается в героях.
— А я так похож на героя, верно? — кисло пробурчал Тирион.
Они с Корхиеном уставились друг на друга почти враждебно. Но потом Корхиен ухмыльнулся:
— Определенно похож. И, подозреваю, станешь похож намного больше еще до того, как все это закончится.
Интересно, что он имел в виду?
— Теклис!
Маг оглянулся и увидел машущую ему Белтанию, окруженную мастерами меча из Хоэта и несколькими чародеями. Теклис устало дохромал до нее.
— Привет, — сказал он. А Белтания неожиданно расцеловала его в обе щеки, чем очень поразила эльфа.
— Ты это сделал, — сказала она, улыбаясь. Мастера меча тоже улыбались. — Ты спас Вечную Королеву.
— Это сделал мой брат. Я просто помог им бежать.
Теклис был в замешательстве. Ему не нравилось быть центром внимания или героем дня. Но сейчас его узнавали повсюду, куда бы он ни пошел. На него показывали пальцами. Теклис чувствовал себя неловко и отчего-то хромал сильнее.
— Ты изгнал высшего демона. Ты скрытно провел своих спутников мимо войск Короля-Колдуна. Ну просто подвиг из какого-то старого героического эпоса!
— Я не герой.
— Герой — для большинства из нас.
— Как изменились времена, — мрачно заметил он.
— Но не ты. Ты все такой же озлобленный стервец! — Однако сказала она это с улыбкой.
— Мне нравится постоянство, — буркнул он. — Как там в Хоэте?
— Белая Башня держится. Впрочем, на нее пока никто не нападал. Но есть и другие новости…
— Какие?
— Малекит здесь, на равнине. Он пришел со своей армией, несомненно разыскивая Вечную Королеву.
Ледяные мурашки пробежали по спине Теклиса. Он бросил вызов Королю-Колдуну и теперь, похоже, действительно встретится с ним лицом к лицу. Остается только надеяться, что он не ошибся насчет слабости Малекита.
На плечо Теклиса легла чья-то рука. Обернувшись, маг, к своему немалому удивлению, увидел князя Аратиона.
— Отец. Что ты тут делаешь?
— Я несу доспех Аэнариона туда, где он нужен больше всего.
— Тогда ты уже на месте.
— Не уверен.
И что-то в отцовском тоне встревожило Теклиса гораздо больше, чем следовало бы.
— Ну, Уриан, и что мне с ним делать? — спросил Малекит.
Уриан посмотрел на эльфа в богатых, но потрепанных одеждах, в котором далеко не сразу узнал собственного сводного брата. Он слышал, что войско генерала Дориана только что соединилось с великой армией людей и друкаев, хлынувшей на Финувальскую равнину, преследуя Вечную Королеву, но даже не подозревал, что генерал этот может оказаться его родичем.
Для эльфа Дориан сильно состарился. В последний раз Уриан видел его еще относительно молодым. «Значит, вот так я мог бы выглядеть», — подумал он, ничуть в том не сомневаясь. Конечно, маги Короля-Колдуна радикально изменили его, превращая в шпиона-убийцу. Черты его лица не несли больше семейного сходства. Но определенную тоску по прошлому он все же ощутил. В сущности, преображение даже усилило ее.
Дориан смотрел на него в замешательстве, очевидно, дивясь, отчего король назвал этого незнакомца именем брата. Неужели генерал действительно ни о чем не догадывается?
Железный взгляд Малекита перепрыгнул с одного брата на другого, потом — на огромную толпу друкайской знати и людских военачальников, собравшуюся у трона. Уриан знал, что король наслаждается. Ситуация отвечала его жестокому чувству юмора.
— Этот генерал обманул наши ожидания. Он поймал Вечную Королеву, но упустил ее. Много недель он не предоставлял докладов своему повелителю, пытаясь исправить свою ошибку, — так, по крайней мере, он утверждает. И у него явная нехватка родственных чувств — он так и не поприветствовал своего младшего брата.
Глаза Дориана расширились. Он пристально уставился на Уриана, потом затряс головой, так и не заметив сходства. Уриан понимал, что происходящее сейчас — в некотором смысле награда за его службу. Они с братом и в юности не питали друг к другу особой привязанности, среди друкаев это было вполне традиционно.
Король ожидал, что Уриан сам назначит наказание Дориану, и чем страшнее, тем лучше. Большинство друкаев, не задумываясь, обрекли бы своих старших братьев на муки. Уриан и сам в юности мечтал иногда об этом. Он ненавидел Дориана за то, что тот стоял на его пути, за то, что был наследником, был старшим. Ненавидел самоуверенность братца и то, что он считал себя рожденным командовать, а других — рожденными повиноваться. Когда-то возможность покарать Дориана действительно была бы для Уриана наградой. Он понимал это.