Нет, Теклиса тревожило не это. Было что-то такое в доспехах — отголосок, отпечаток чьей-то личности, пропитанный яростью, всепоглощающей жаждой смерти. От одного взгляда на доспех Теклису хотелось заскрипеть зубами, заорать на отца, ругая его за глупость, за то, что он натворил. Он ведь тоже чародей, как он мог проглядеть? Теклис поспешно накрыл себя и князя Аратиона «колпаком» и с облегчением увидел, как сердитое выражение исчезает с отцовского лица.
— Ну как? — спросил старик. — Понимаешь, что я сделал?
— Ты починил доспех Аэнариона. Это, наверное, величайший подвиг аналитической магии за всю историю мира.
— Не думаю, что это так. Я потерпел неудачу.
Теклис осмотрел доспехи, подключив магическое зрение. Работа отца была безупречна. Чары восстановлены тщательно, с любовью, магом, точно знавшим, что делать. Ошибок отец не допустил. Значит, что-то другое…
— Твой труд совершенен. Что бы ни случилось, это не твой промах.
— Не думаю, что доспехи должны были быть именно такими, — сказал отец. — Я прочел все существующие первоисточники и не нашел ссылок на что-то подобное.
— Я думаю, то, что мы видим, — это влияние Аэнариона, — предположил Теклис. — Сила переполняла его, вот он и оставил отметину на доспехах. Пожалуй, поработал тут и меч Кхаина. Аэнарион носил этот клинок одновременно с доспехами — меч тоже мог повлиять на творение Каледора.
— Я тоже так думаю, сын мой, — кивнул князь Аратион. — Вопрос в том, какое влияние окажет доспех на того, кто наденет его сейчас.
— Ты же видел, какое воздействие он произвел на нас, просто смотревших на него. Полагаю, облачившийся в броню окажется связан с ней сетью присущих ей чар, и все будет много хуже. Доспех повлияет на личность носителя, исказит и перекроит ее, если только им не завладеет по-настоящему сильный эльф.
— Как ты считаешь, есть способ очистить доспехи?
Теклис ненадолго задумался. Отпечаток очень глубок, эффект мощен. Он почти ничего не знал о магии меча Кхаина и не мог рассчитать последствия. Но он вступал в контакт с пламенем Азуриана и ощущал огромное сходство между резонансом священного огня и магией, вложенной в доспехи не Каледором. Вероятно, это было влияние Пламени, горевшего в Аэнарионе после того, как он прошел сквозь него, и то, что они видят, — тень Аэнариона, отброшенная Пламенем на броню. Трудно судить. Но в данный момент Теклис совершенно не представлял, как можно очистить доспехи. Конечно, это не означает, что подобное невозможно, просто поиск может занять сотню лет. Так он и сказал отцу.
— Чего я и боялся, — вздохнул Аратион. — Меня это не успокаивает. Жаль. Я потратил столько времени, восстанавливая доспехи, и столько сил, везя их сюда, и все, похоже, напрасно.
— Сам доспех будет исправно выполнять все свои функции, — сказал Теклис. — Это могучее оружие, великий артефакт, а времена у нас отчаянные. Судьба эльфийского народа висит на волоске, и надо держаться за все, что принесет нам хоть малейшее преимущество.
— Так говорит и совет князей. Мол, доспех может дать нашим чемпионам хороший шанс на поле боя. Мол, сила Малекита подавляющая, и мы должны обеими руками хвататься за любую представившуюся нам возможность.
— И они правы. Если мы не победим сейчас, тьма поглотит наш народ, и Ултуан падет безвозвратно.
— Я согласен с тобой, — сказал отец, — но меня терзают дурные предчувствия.
— Ты боишься попросить кого-то надеть этот доспех?
— А ты бы не боялся?
— Я бы сам залез в него, если бы думал, что это поможет.
— Знаю, но тебя едва ли попросят.
Внезапно Теклис сообразил, кого могут попросить об этом, и понял опасения отца.
— Они хотят передать доспехи Тириону.
— Вечная Королева должна вручить их ему перед битвой. Говорят, это воодушевит войска и укрепит боевой дух.
— Что ж, совет князей прав, и, подозреваю, эффект тщательно рассчитан. Тирион, похож на Аэнариона, и, когда эльфы увидят его в этой броне, они подумают, что как будто сам Аэнарион сражается на их стороне.
— Так ты согласен с князьями? Думаешь, что Тирион должен это сделать?
— Неважно, что я думаю. Если его попросят — он сделает. Такой уж он дурак.
— Тогда что можем сделать мы?
— Мы можем поискать какой-нибудь способ смягчить воздействие излучения доспехов.
— Времени у нас не много, — заметил отец.
— Значит, лучше начать немедленно, — ответил Теклис.
Тирион разглядывал доспехи Аэнариона. Они выглядели… иначе. В детстве он видел эту броню почти каждый день, да и впоследствии очень часто. Но таким живым, зловещим и полным силы доспех не казался никогда. В нем словно скрывалась тень — и тень эта взывала к нему, Тириону.