Никого из них Тирион не знал. Все эльфы были в толстых кожаных доспехах, все — кривоногие, с весьма своеобразной походкой, сопровождающейся позвякиванием прицепленных к высоким сапогам шпор.
— Я князь Паэлус из Эллириона, — представился предводитель пришельцев. — Я хочу поблагодарить тебя от имени моего народа за все, что ты сделал. Если бы не ты, мы лишились бы королевы.
Тирион точно знал, какого ответа ждут от героя дня:
— Я сделал лишь то, что сделал бы каждый преданный эльф.
— Уверен, ты совершил то, чего желал бы любой из нас, но далеко не каждый сумел бы. Ты спас Вечную Королеву, вытащил ее из лап друкаев, и мы хотели бы вручить тебе знак нашей признательности.
— Это совсем не обязательно.
— Обязательно или нет, с твоей стороны было бы невежливо отказать нам, — сказал князь Паэлус. — Это Мальхандир из рода Корхандира, Отца Лошадей. Мы доставили его на великий турнир, чтобы он стал скакуном защитника Вечной Королевы. Только прибыли слишком поздно и оказались втянуты в войну с Королем-Колдуном.
Мальхандир неторопливо подошел к Тириону и ткнулся носом в его плечо. Князь Паэлус рассмеялся:
— Похоже, Мальхандир уже сделал свой выбор. Такое животное, если уж выбирает всадника, другого не примет никогда.
Сейчас, когда конь стоял совсем рядом, Тирион даже со своей магической слепотой ощутил, что это далеко не обычный зверь. Мощь, разум и сильная, жгучая волшба ощущались в нем.
Никогда прежде Тирион не видел такой большой и грациозной лошади, да еще и с такими мудрыми глазами. Он невольно потянулся и погладил бархатистую морду.
Они привязались друг к другу почти мгновенно, эльф и конь. Такого с Тирионом раньше не случалось. Мальхандир тихонько заржал, будто засмеялся, и Тирион обнаружил, что тоже смеется и смех его разносится над рядами эльфийской армии.
Тирион был счастлив. Ему действительно очень хотелось стать всадником этого скакуна. Он знал, чувствовал, что Мальхандир бестрепетно промчит его по любому ратному полю. Конь мотнул головой, будто говоря Тириону, что пора уже садиться в седло. И эльф незамедлительно послушался.
— Теперь я готов драться, — крикнул он с высоты лошадиной спины. Войско разразилось приветственными кличами. Короткий взгляд на Алариэль сказал ему, что она волнуется, — хотя ослепительная, уверенная улыбка не сходила с ее губ.
ГЛАВА 26
— Итак, начинается, — произнес Малекит.
Его гигантская армия уже заняла позиции, готовая ринуться вперед, уничтожая азуров. Но прежде нужно было сделать еще кое-что.
— Я готов, сир, — сказал Уриан. Малекит подпитал и без того крепкие чары его доспехов еще более мощными заклятьями. Магические клинки сверкали в его руках.
— Сперва ты разберешься с их чемпионами, а потом я — с их армией. А потом весь Ултуан ляжет к моим ногам.
Уриан кивнул. Сколько из стоящих там людей встречают сейчас свой последний день? Сколько из них погибнет еще до заката, чтобы Малекит реализовал свои безумные амбиции? На один миг Уриана скрутило дикое желание вонзить меч в спину Короля-Колдуна. Остановило только осознание, что его оружие почти наверняка не способно пробить несокрушимую броню государя.
Тогда он сказал себе, что сегодня Король-Колдун одержит победу и он, Уриан, встанет по правую руку Малекита. Но отчего-то эта перспектива не сделала его счастливым.
Тирион натянул поводья, останавливая Мальхандира. Мимо него текла армия.
Сердце возбужденно колотилось в груди — даже сейчас, перед лицом чудовищной, кажущейся непобедимой вражеской орды. Он всегда любил это время, предшествующее схождению лавины крови, грязи и хаоса битвы. Застыл строй. Ничто пока не нарушает порядка. В такие минуты чувствуешь себя частью чего-то гораздо большего, чем ты сам. Тирион ловил запахи оружейной смазки, кожи и стали доспехов, лошадей кавалерии. Да, сейчас он был крохотной клеткой огромного живого существа. Когда он дышал или говорил, дышало и говорило оно. Возможно, именно это и значит быть богом. Или хотя бы гранью бога.
Он чувствовал себя запредельно сильным, способным на все, как будто ему и другим солдатам просто нужно сделать дело и они его непременно сделают. Он был узелком титанической многоглавой гидры, которая в единстве куда мощнее суммы своих частей.
Конечно, там, на той стороне поля, находилась другая колоссальная сущность, столь же сильная, пускай даже не столь крепкая, чувствующая себя непобедимой. Скоро два этих гигантских монстра сойдутся, налетят друг на друга, как два стегадона в джунглях Люстрии. И станут рвать друг друга когтями-клыками-мечами, расшвыривая ошметки кровавого мяса, — тогда армии и утратят сплоченность. И это в некотором смысле очень похоже на смерть.