Нет, своими словами отец не признался им в любви, не сказал, что гордится ими. Он даже не смог заставить себя посмотреть на них. Все это время он не отрывал взгляда от портрета их матери, висящего над камином.
— Я не жалею, — сказал он тихо, почти извиняясь, и Тирион не сразу понял, что отец обращается к матери — и говорит об их рождении. Неожиданно мальчику пришло в голову, что князь Аратион мог бы избежать предсказанной ему боли, просто не дав им родиться. Он ведь чародей. Он мог бы предотвратить зачатие, если бы хотел.
А может, судьба оказалась бы сильнее и позаботилась о том, чтобы они все равно появились на свет. В конце концов, какой смысл в пророчестве, если оно не сбывается?
Возможно, отец просто не подозревал, какого рода боль они ему причинят. Знай князь Аратион заранее, что ему предстоит лишиться жены, еще неизвестно, какое бы решение он принял. Тирион задумался о том, каково это — существовать с этой мыслью, и только потом вдруг осознал, что родители все равно зачали их, зная, что это будет иметь роковые последствия.
Как мало он знает об этом тихом, наивном эльфе, в одном доме с которым провел всю свою жизнь.
Отец тряхнул головой, перевел взгляд с Теклиса на Тириона, потом обратно.
— Теперь вы оба уходите, а я ничего не могу вам дать, кроме благословения. Жаль, что больше у меня ничего нет.
— Ты дал нам достаточно, — сказал Тирион.
— Я так не думаю, сын мой. И ты не можешь знать, потому что никогда не видел настоящий Лотерн, такой, какой он есть, кроме как глазами маленького ребенка. Это чудесное место, но оно может обернуться и ужасным для таких, как вы. Это место завистливо и злобно столь же, сколь дивно и величественно. Леди Малена пообещала, что присмотрит за вами, но я не уверен, что у нее это получится в должной мере.
— Что случится с нами, если они решат, что мы прокляты? — спросил Теклис. Он всегда лучше Тириона предугадывал ход отцовских мыслей.
— Вы не прокляты, — ответил отец.
— Но что будет, если они так скажут?
Отец коротко улыбнулся.
— Ты всегда был очень сообразительным, Теклис. Меня это радует.
Тирион почувствовал укол ревности.
— Конечно, существует вероятность, что вас могут объявить проклятыми, даже если это неправда. Эльфийская политика — грязное дело. Хорошо, что ты это понимаешь.
— Но ты так и не ответил на мой вопрос, — мягко напомнил Теклис.
— Я не знаю ответа, сын. Хотелось бы надеяться на лучшее.
— Но…
— Но, боюсь, может случиться что-то ужасное.
— Мы не прокляты, — заявил Тирион. Он горячо в это верил, и ему совсем не нравилось, как развивается разговор. Может, это последняя их ночь с отцом перед долгой разлукой, и он предпочел бы, чтобы о ней сохранились более счастливые воспоминания.
— Конечно же нет, и, уверен, я еще буду гордиться вами обоими.
— Мы постараемся, — сказал Тирион.
— Мы пройдем их проверки, — поддержал брата Теклис.
— Как только это случится, Теклис, леди Малена начнет обучать тебя путям магии. Я бы и сам это сделал, но мне нужно продолжать мой великий труд.
Тирион посмотрел на своего наивного отца, задумавшись над тем, действительно ли он так уж наивен. Он ведь избрал наилучший способ отвлечь Теклиса от лишних расспросов. Близнец уже просто светился от удовольствия. Он давным-давно мечтал начать учиться Искусству, и теперь, похоже, его мечты близки к осуществлению.
— А Корхиен Железное Копье предложил позаботиться о том, чтобы ты, Тирион, приступил к изучению путей воина. Он сказал, что ты очень одарен и разбираешься в вопросах ведения войны лучше многих эльфов. Внимательно слушай его. Я слышал, что он считается величайшим воином Ултуана. Сам я не знаток, но так говорили те, кто должен кое-что в этом понимать.
Сердце Тириона подпрыгнуло. Естественно, больше всего на свете ему хотелось учиться воинскому делу под опекой Корхиена. Князь Аратион улыбнулся радости на лицах сыновей.
— Я буду скучать без вас, дети, — сказал он. — Вы оба — свет моей жизни.
Близнецы были слишком возбуждены, чтобы уловить печаль в отцовском голосе, хотя и через много лет Тирион будет вспоминать ее.
— Мы тоже будем скучать, — сказал он со всей искренностью шестнадцатилетнего юнца, видящего впереди только удачу и радости.
— Желаю вам обоим доброй ночи, — сказал отец и ушел работать. Всю ночь в его кабинете горел свет.