Путевой камень почти раскрошился. В бороздках рун рос мох, несмотря на чары, которые должны были выжигать его. Ветра и непогоды источили столб, что было весьма важно, поскольку сама форма камня являлась такой же частью заклятья, как и потоки магической энергии вокруг него или руны, высеченные на нем. Каждая мелочь имела значение, каждый элемент вносил свой вклад в результат.
Теперь же камень уподобился ржавому гвоздю, на котором висит тяжелая картина, — медленно сгибающемуся, выскальзывающему из стены, почти не способному уже удерживать свою ношу. Нужен лишь легкий толчок — и гвоздь вывалится, а заклятье разрушится. Барьеры, сдерживающие невероятную энергию Вихря, падут. В него можно будет проникнуть и, что гораздо важнее с точки зрения Н’Кари, из него можно будет выбраться.
Демон понимал, что ему следует соблюдать осторожность. Призраки все еще следили за плодом своего труда — и восстанавливали Вихрь, где могли. Они заметят повреждение малейшей его части, и, если поймут, что тут не обошлось без разумного существа, в особенности существа, застрявшего в их царстве, они непременно уничтожат его.
Высший демон знал, что у него будет лишь один шанс сделать то, что должно быть сделано. Если у него не получится, то в лучшем случае он проведет еще много веков, накапливая энергию для очередной попытки к бегству.
В худшем случае дело может закончиться его полным истреблением. Н’Кари осознавал, что если энергетический узор, составляющий его сознание в Вихре, разрушить, то сам он погибнет — навсегда. Ведь у него нет ни тела, за которое можно было бы зацепиться, ни связи с Царством Хаоса, по-прежнему заблокированной хитросплетениями чар Вихря.
Итак, шанс у него только один. И он не имеет права его упустить. Н’Кари сфокусировал сознание в самой дальней точке, до которой сумел дотянуться, — где-то в глубине океана, в землях, принадлежавших когда-то Ултуану, но давным-давно затонувших.
В вышине собиралась гроза. Демон прислушался к мощным завихрениям воздуха, присмотрелся к орнаментам ветров, влаги и ждущей высвобождения энергии — и незаметно, осторожно потянулся к ним из недр Вихря, вливая в грозу темные силы, настраивая течения и системы, чтобы подтолкнуть бурю в определенном направлении.
Гроза, на ходу наливаясь мощью, покатилась в сторону суши, подгоняемая изнутри потоками темной магии, ведущими ее к далекой горной вершине.
Скоро, подумал Н’Кари. Скоро.
ГЛАВА 6
Восточный Ултуан, 10 год правления Финубара
Здесь пахло морем. И воздух казался другим — солонее, свежее. И ветер дул холодный и влажный. И чайки кружили над головой. Тирион улыбнулся от одного только вида белых птиц. Никогда еще он не чувствовал себя таким счастливым.
Он ехал на лошади. Спускался с гор. Через несколько часов он сядет на корабль и отправится в величайший эльфийский город. Казалось, что жизнь — настоящая жизнь — наконец-то начинается.
Едва эта мысль пришла Тириону в голову, он почувствовал себя виноватым перед отцом и братом — и поскакал в конец короткой процессии, туда, где в телеге везли обложенного подушками Теклиса. Холщовый полог повозки был откинут, и близнец смотрел вверх, на небо. Телегу они взяли напрокат у одного из крестьян, живущего неподалеку от отцовской виллы, — в ней он возил то, что вырастало на его огороде, на городской рынок. Через несколько дней эльф будет в городе и заберет свое имущество.
— Чудесно, правда? — не в силах сдерживать восторг, спросил Тирион.
— Ну, если сотрясение костей на этом деревянном пыточном станке ты называешь чудесным, то правда, — пробурчал Теклис. Впрочем, он улыбался и выглядел куда лучше, чем за много последних месяцев. Тирион опасался, что тяготы путешествия могут прикончить брата, но снадобья, приготовленные леди Маленой, похоже, действительно поправили его здоровье. Более того, перспектива изучать магию, видимо, успокоила мятущийся дух Теклиса, сделав существование более сносным. Тирион даже подозревал, что у Теклиса появилась причина жить. И он был благодарен леди Малене, по крайней мере, за это.
Тирион посмотрел вперед. Чародейка скакала бок о бок с Корхиеном Железное Копье. Парочка то и дело украдкой обменивалась улыбками, но ничего зловещего в них не было. Они выглядели как любовники, каковыми, пожалуй, и являлись. Трудно представить, что этот открытый щедрый воин и эта женщина-маг с каменным лицом нашли друг в друге, но, очевидно, что-то они все же нашли.