Тирион помог Теклису подняться на корабль и заметил, как странно смотрит на него капитан. Сперва он решил, что совершил промах или допустил бестактность, не спросив разрешения взойти на борт. Правда, никто не спрашивал, но все ведь уже были знакомы с капитаном. Однако потом ему пришло в голову, что женщину, должно быть, смутил вид Теклиса. Чужая немощь обычно производила на эльфов неприятное впечатление. Они не привыкли сталкиваться с болезнью. Оглянувшись снова, он увидел, что капитан уже не смотрит на него, а негромко беседует с леди Маленой.
Чародейка кивнула и подошла к мальчикам:
— Капитан говорит, что для вас приготовлены каюты.
— А что еще она сказала?
— Ничего существенного, — излишне небрежно ответила леди Малена, и Тирион, подумав о предстоящем вояже, припомнил подозрения Теклиса насчет нее. Заметит ли хоть кто-нибудь, если они исчезнут за бортом во время путешествия на юг, в Лотерн? Впрочем, он тут же одернул себя. Поведению чародейки почти наверняка есть вполне невинное объяснение.
Тем не менее мальчик решил, что будет смотреть в оба и держать дверь на запоре. Однако, несмотря на все страхи, сердце его воспарило, когда пару часов спустя корабль, подняв якорь, покинул порт. Солнце садилось за горы, и Тирион вновь невольно подумал об отце.
Наверное, какие-то из крохотных огоньков, виднеющихся на склоне, горели в окнах их дома. Сколько ещё времени пройдет, прежде чем он увидит их снова?
— Уютненько, — фыркнул Теклис, внимательно осматривая каюту, крохотную, как все корабельные помещения. Места тут хватало только на узкую двухъярусную лежанку и пару морских сундучков. Впрочем, все вещи обоих близнецов спокойно уместились в один сундук. Малюсенький иллюминатор впускал в каморку немного лунного света.
— Двое младших офицеров уступили эту каюту нам, чтобы мы могли отдыхать спокойно; так, по крайней мере, сказал Корхиен, — сообщил брату Тирион. — Похоже, мы здесь почетные гости. А законные владельцы спят на палубе.
— Не уверен, что не предпочел бы оказаться на их месте.
Голос Теклиса не понравился Тириону.
— Ты в порядке? — Тирион присмотрелся. Брат опять выглядел больным. И кожа на его лице приобрела омерзительный зеленоватый оттенок.
— Нет, не в порядке с тех пор, как оказался на борту этого треклятого судна. Оно качается так, что ни о каком порядке и речи нет.
— Морская болезнь, — сообразил Тирион. — Я слышал, некоторые ее подхватывают.
— И я один из них, а ты — нет. Удивительно! Обычно ведь я такой здоровый, а ты такой хлипкий!
— Если тебе тут не нравится, я могу попросить, чтобы нам разрешили спать на палубе. Хотя на случай плохой погоды каюта лучше.
— Ради Иши, не говори мне о плохой погоде! И так достаточно скверно.
— Это же только на несколько дней, особенно если поймаем попутные ветра — а почему бы нам их не поймать? В это время года они всегда дуют на юг.
— Ты становишься настоящим моряком, брат.
— Просто я слушал, что говорят матросы. И вообще намерен за время путешествия научиться, чему смогу. Никогда не знаешь, что и когда может оказаться полезным.
— А мои планы: лежать тут на спине, надеясь, что желудок успокоится, а комната перестанет кружиться.
— Думаю, это называется каютой.
— Пусть называется как угодно, только не вертится!
Тирион подпрыгнул, подтянулся и залез на верхнюю койку. Потолок оказался над самой головой. Так странно было лежать здесь, плавно покачиваясь вместе с идущим по морю кораблем вверх и вниз. За исключением ночевок в лагерях охотников, Тирион никогда не спал где-то вне отцовской виллы. И вообще никогда не спал не в своей кровати. А самым поразительным казалось то, что, лежа тут, он в то же время все удаляется и удаляется от дома, становясь ближе и ближе к Лотерну, городу, которого не видел с раннего детства.
Оттого-то этот способ передвижения и кажется таким быстрым. Корабль ведь на самом деле идет не быстрее лошади. Просто он продолжает двигаться и ночью, и днем, лишь бы кто-то стоял на вахте. Корабли не устают, а просто мерно приближаются к цели.
Он успел еще подумать, что из этого можно извлечь хороший урок, и провалился в сон.
Разбудили Тириона солнечные лучи, бьющие в круглое оконце, и Теклис, которого шумно тошнило в ведро, стоящее рядом с койкой. Воняло в крохотной каюте зверски.
Тирион аккуратно спустился, постаравшись не угодить ногой в ведро, дождался, когда Теклис закончит, и, кое-как справившись с защелками, выплеснул мутную жижу в иллюминатор, решив оставить его открытым для проветривания.