Моряки не делали ему замечаний, пока он не мешал им. Тирион забрался на самый верх, к «вороньему гнезду» второй мачты. Фигурки на палубе казались отсюда совсем крохотными. Здесь мальчик чувствовал себя гораздо более незащищенным, чем на вершине скалы такой же высоты. Впрочем, скалы ведь не качаются, как качается рассекающий волны корабль.
Ветер рвал с него льняную рубаху. Неподалеку на перекладине расселись невозмутимые чайки. Тирион поднялся и, балансируя руками, направился по рангоуту к птицам, но те при его приближении взлетели и с насмешливыми криками принялись кружить над кораблем. Как бы ему хотелось тоже уметь летать!
Заслонив глаза козырьком ладони, Тирион вгляделся в даль. Под толщей чистой воды двигались гигантские фигуры — то ли киты, то ли какие-то легендарные чудовища, обитающие, по слухам, в этих морях. Пока никто из них не обращал внимания на корабль, и Тириона это только радовало.
Вдалеке, в нескольких лигах от корабля, иногда как будто мелькали острова. Иногда они действительно там были. Иногда нет. Вода, куда ни кинь взгляд, слабо мерцала. Дымка походила — только походила — на жаркое марево. Вероятно, море было напоено магией; большего Тирион сказать не мог.
Далеко внизу Теклис помахал брату. Тирион прыгнул в пустоту, ловко поймал висящий канат и, громко хохоча, с головокружительной скоростью заскользил к палубе. Когда ноги коснулись настила, мальчишка кувыркнулся, прошелся колесом и остановился точно рядом с братом.
— Чего ты там выискиваешь? — угрюмо поинтересовался Теклис. Он лежал в плетеном шезлонге и выглядел больнее обычного. Лекарства леди Малены, конечно, помогли ему, но вот путешествие сильно досаждало. Теклис по-прежнему страдал от морской болезни похуже любого гнома.
— Не знаю, — ответил Тирион. — Но, так или иначе, найти это будет трудно. Здешние воды зачарованы, и заклятье посильнее тех, что лежат на Кольцевых горах.
Теклис рассмеялся:
— Ты, как всегда, проницателен, брат. Перед тобой эффект одного из самых мощных и масштабных заклинаний мира. Бел-Хатор и его маги сплели эту кисею, чтобы укрыть Ултуан от людей. Если ты чувствуешь какое-то замешательство, поверь, человек испытал бы то же самое, но усиленное тысячекратно. Входя в ткань заклятья, люди теряются, кружат в лабиринте чар и в конце концов, если не умирают с голода или не садятся на мель, оказываются снова в открытом океане.
— Верю тебе на слово.
— Хорошо. И правильно. — Теклис скорчил рожу, и Тириону показалось, что брата вот-вот опять вырвет. Но он все же как-то сдержал позыв. — Ради богов, как же мне все это ненавистно.
— Ты не наслаждаешься путешествием?
Они шли по морю уже два дня, и здоровье близнеца все больше беспокоило Тириона. От морской болезни Теклис так и не избавился. В их каюте постоянно висело зловоние, и братья старались как можно больше времени проводить на палубе.
— Скажем так, я жду не дождусь начать учиться магии, чтобы сотворить оберег от морской болезни, — ответил Теклис.
— Твои честолюбивые замыслы растут как на дрожжах. Я поражен. Какое счастье иметь брата, ставящего столь высокие жизненные цели. Семь тысяч лет совершенствовалась эльфийская магия, и ты стремишься овладеть этим древним и ужасным знанием только потому, что тебя укачивает.
— Если бы тебя укачивало столько времени, ты бы лучше понял подоплеку моих желаний. Лекарства леди Малены только-только помогли мне справиться с последней хворью.
Тирион тут же почувствовал себя виноватым. Не стоило насмехаться над братом. Сам он ни разу в жизни ничем не болел. Вот и морская болезнь совсем не коснулась его.
У Теклиса же все было по-другому. И, возможно, так будет всегда. Тирион большую часть путешествия проводил, учась морским премудростям у матросов, которые смотрели на него как на молодого бога — если не косились суеверно. А Теклис целыми днями спал на палубе, стараясь удержаться от рвоты и скрыться от презрительных взглядов всех проходящих мимо, ну, за исключением нескольких всадников из отряда Корхиена, страдавших от той же напасти.
— Ты всегда хотел попасть на корабль, — напомнил наконец Тирион.
— Хотел. И хочу, — ответил Теклис. — Но только когда навсегда избавлюсь от этого мерзкого проклятья. В те редкие моменты, когда я не выблевываю за борт съеденное накануне, я действительно наслаждаюсь путешествием.
— Как думаешь, мы увидим пиратов?
— Я только-только почувствовал себя лучше. И зачем ты это сказал?