Гроза ревела в горах Ултуана. Вот она прошла над старым, крошащимся камнем. Руны на нем, несмотря на магическую защиту, за тысячи минувших лет почти стерлись под воздействием стихий.
Сверкающая молния, точно копье, направленное рукой нечестивого бога, вонзилась в древний путевой камень. Полетели искры, запахло озоном и еще чем-то. Зарокотал и сразу затих гром, уступив место мгновениям зловещей тишины, а потом, словно в ответ, зарокотало, заворчало где-то в недрах земли.
Вершина горы содрогнулась. Древний камень зашатался, заплясал пьяным матросом — и рухнул. С его падением заклятья развеялись и в грозовую ночь вырвались, хохоча и каркая, крылатые твари.
Потом показалась тяжелая клешня, за ней — мускулистая рука, потом деформированная звериная голова и, наконец, чудовищное андрогинное тело. Еще две «лишние» руки старательно отталкивались от земли.
Н’Кари долго смотрел вниз с горной вершины, дыша воздухом, как не дышал шесть тысяч лет. Он разглядывал склон, освещенный адским мерцанием молний. Крылатые твари хихикали, паря в потоках штормовых ветров. Демон вскинул сжатый кулак, потрясая им в жесте триумфа и неповиновения.
С побегом из Вихря на него обрушилось полное осознание того, чем он был и кто он есть. В Вихре демон оставался бледным призраком, с тусклым разумом и серыми воспоминаниями, с приглушенными страстями и слабыми подавленными желаниями. Теперь же, когда он вновь обрел физическую оболочку, эмоции стали острее, как будто нуждались в железах, и сердце, и крови, и костях, и прочих органах, чтобы войти в полную силу.
Он вспомнил многое из забытого, и вновь его объяли титанические неистовые страсти, принадлежащие ему по праву рождения.
Демон ухмыльнулся, оскалившись, и одним усилием воли изменил свой облик, превратившись в нечто подобное эльфу, только рогатому и клыкастому, с длинными ногтями-когтями и глазами, горящими кровавым пламенем.
В этом мире его волю сдерживали дурацкие правила, которым вынуждена была подчиняться и его магия. Ну и ладно. Он инстинктивно знал, что необходимо. Он чувствовал ограничения, как человек чувствует окружающие его стены или тягу гравитации. В считаные секунды демон понял, что именно ему нужно, и когтем начертил на земле круг.
«Теперь, — подумал он, — я отомщу. Пора вычислить жертву». Покопавшись в сознании, он представил себе Аэнариона — такого, каким тот был в зените своей силы.
Он помнил врага в мельчайших подробностях, не вообразимых слабым разумом смертных. Помнил точный узор духа Аэнариона и доминирующие гены в его крови, которые и теперь текут в венах его потомков.
Когда в круг ударила молния, Н’Кари полоснул себя когтями по предплечью, стряхнул каплю магической крови и тайным словом воспламенил ее на лету, превратив в крупицу энергии, магический импульс, которому можно придать любую форму.
Он нанес на сгусток магии памятную генетическую руну, влил в нее еще энергии — и тотчас первоначальная крупинка разделилась, раздвоилась, как амеба, снова, и снова, и снова, впитывая магическую силу. Вскоре Н’Кари окружило облако крохотных, вьющихся, будто светлячки, сверкающих пылинок. Мановением руки он отослал их прочь, на поиски тех, кто ему нужен.
Пылинки быстро, как солнечные лучи, разлетелись по всему Ултуану, разыскивая немногих оставшихся в мире обладателей требуемых признаков. Будучи невидимыми, они засекали цель и стремительно возвращались к своему хозяину.
И вновь вокруг демона завертелось мерцающее облако. Каждая крупинка принесла образ найденного существа. Лица и места заплясали в сознании Н’Кари. Он видел молодых женщин, ждущих свадьбы, колдунов в лабораториях, князей во дворцах, парочку мальчишек-близнецов на корабле. Все они несли в себе несомненный отпечаток крови Аэнариона.
Теперь Н’Кари знал, где находятся его жертвы, и его крошечные питомцы, следуя за незримым магическим запахом, всегда сумеют отыскать их снова.
Он улыбнулся, обнажив весьма острые клыки. Один из тех, кого он ищет, живет не так далеко отсюда. Очень скоро демон сможет приступить к мщению. Не пройдет и месяца, как Н’Кари сотрет с лица Ултуана весь род Аэнариона. Он заставит этот мир заплатить за долгие тысячелетия своего заключения. Демон взревел в экстазе.
А потом начал плести новое заклинание, которое дотянется до тех, в чьи сны он уже входил, тех, кто податлив и уязвим. Он привлечет к себе нужных особей и почувствует их присутствие.