Такален осторожно подошла к двери старого особняка, и дверь эта ей совершенно не понравилась. Смотрительница иногда навещала князя Фалдора и его дочь Фаэлль и никогда не замечала за ними беспечности. Старый аристократ не считал себя вправе расслабляться и не думать об охране только потому, что их край был относительно безопасным по сравнению с остальным Ултуаном. Раньше эти ворота всегда были закрыты, что только разумно, ибо кто знает, какие угрозы мирному уголку могут появиться в наши темные времена?
Сейчас дверь была не заперта, на глазах Такален из-за створки вышла лиса, тащащая в зубах что-то, что при внимательном рассмотрении оказалось остатками эльфийской руки. Такален достала меч и шагнула в ворота. Она не ожидала опасности — лиса не чувствовала бы себя столь вольготно, если бы нападавшие все еще были внутри. Но общая гнетущая атмосфера заставляла нервничать и держаться настороже.
За стеной открылся внутренний двор. От вида первых трупов Такален, отнюдь не слабонервную горожанку, едва не вывернуло наизнанку. Тела были освежеваны и изуродованы; из отрубленных конечностей на земле был выложен какой-то странный узор. Звери уже кое-что растащили, но очевидно было, что кто-то нарочно раскладывал части тел в определенном порядке. Кровавые пятна и ленты внутренностей лишь подчеркивали это.
К вони разлагающихся трупов примешивался густой душок чародейства. Такален не была магом, но, как и все эльфы, обладала чувствительностью к магическим токам и могла сказать, что здесь свершилось нечто темное и чудовищное. Смотрительница вошла в дом, уже зная, что найдет там что-то кошмарное.
Воздух внутри был спертым и зловонным. Повсюду жужжали мухи, они лезли в лицо, застревали в ее длинных пепельных волосах, щекотали не прикрытую одеждой кожу. Их было слишком, неестественно много. И запах темной магии ощущался тут явственнее.
На полу валялись обломки мебели, словно толпа маньяков ворвалась в особняк, круша все на своем пути. Под ногами путались рваные, окровавленные тряпки, обрывки одежды. На стенах отпечатались странные силуэты. Бывалый охотник, Такален далеко не сразу разобралась, что тут творилось, — просто потому, что ее разум отказывался принимать это. А выглядело все так, словно обезумевшие от похоти эльфы — и не только эльфы, — перемазавшись в крови, дико спаривались у этих несчастных стен.
Что же, во имя Иши, тут произошло?!
Такален слышала, что кое-кто из местных забавляется старыми ритуалами Культа Наслаждений. Что ж, похоже, они вышли за пределы забав. Похоже, они все-таки вызвали своей древней темной магией нечто…
Слаанеш! Смотритель разобрала одно из слов, грубо намалеванных на стене и смердящих кровью и экскрементами. Губы ее скривились, нос сморщился. Слаанеш. Слово повторялось снова и снова, вперемежку с другими именами, ругательствами и проклятьями.
На стенах встречалось и имя Н’Кари — столь же отвратительное, как и имя самого повелителя запретных наслаждений. Оно принадлежало хранителю секретов, ответственному за разгром Ултуана на заре эпохи, существу, дважды уничтоженному великим Аэнарионом и исчезнувшему после этого навсегда.
Н’Кари вернулся.
Эта фраза повторялась снова и снова, написанная и грубыми угловатыми, и изящными каллиграфическими буквами, снова и снова, точно монотонное бормотание безумца.
Н’Кари отомстит.
В большом зале Такален обнаружила остатки то ли демонической оргии, то ли каннибальского пиршества, то ли чудовищной комбинации и того и другого. В середине ритуального круга лежало обнаженное тело Фаэлль… вероятно, Фаэлль, потому что труп был иссохшим, как тысячелетняя мумия.
Немало времени прошло, прежде чем Такален немного пришла в себя и сделала то, что нужно было сделать.
ГЛАВА 15
Тирион переоделся в старое, вышел на балкон и посмотрел на улицу. Было уже поздно, но внизу еще гулял народ. Виллы и особняки вдоль улицы освещались довольно ярко, но целые районы города тонули во тьме. В лунном свете маячили громады зданий. Судя по всему, в них просто никто не жил.
Возбуждение нарастало. Тирион действительно собирался это сделать: выскользнуть в ночь и исследовать город. Он чувствовал себя так, будто планировал побег из тюрьмы. Нет, он не был пленником во дворце Изумрудного Моря и знал, что его скорее всего отпустили бы, если бы он попросил. Только вот наверняка окружили бы охраной и всякими сопровождающими, а этого он совсем не жаждал. Наоборот, Тириону хотелось осмотреться самостоятельно, изучить все в своем темпе. Он еще помнил кое-что о городе, в котором родился, и спешил проверить, точны ли его детские воспоминания.