Хороший мальчик. Он.
— Я знаю, что когда я уйду, то здесь у Виви останешься только ты, не так ли? — она положила свою ладонь на его.
Она сжала его руку, но её пожатие было едва заметным.
Он тяжело сглотнул, пытаясь отыскать свой голос.
— Вы не должны говорить такие вещи.
— Я бы снова хотела надеть своё красное платье, — её веки опустились. — Позаботься об этом.
Ашер знал, о чём идёт речь. Это облегающее платье выглядело на ней прекрасно. Она надела его на выпуск Вивиан и Ашера. В нём не было ничего необычного, но Марисса сказала, что это платье является её любимым, потому что оно было куплено ради такого особого случая.
— Я позабочусь об этом, — пробормотал он.
Он не хотел уходить, но дыхание Мариссы замедлилось, и, когда он мягко позвал её по имени, она уже спала. Он подтянул ей одеяло повыше, поцеловал её лоб и вышел из палаты.
Когда он сделал три шага по коридору, из-за угла вышла его мать и, увидев Ашера, встала, как вкопанная, и уставилась на него.
Когда он увидел её здесь, то снова разозлился. У Вивиан были свои идиотские причины не звонить ему и не говорить о том, что Мариссу положили в больницу, но какое оправдание было у неё? Его мать выпрямилась, и начала идти, полная решимости пройти мимо него без единого слова. Он поймал её за локоть.
— Ты могла бы сказать мне, что она здесь.
Она напряглась. Он отпустил её.
— Тебе могла бы и Вивиан рассказать об этом, — резко сказала она. — Если она этого не сделала, то на это были, вероятно, свои причины.
— Твои и её чувства в данном случае не играют никакой роли, верно? — прошипел он, стараясь не повышать голос. — Она была рада увидеть меня. Вот что только и имеет значение.
Они посмотрели друг на друга долгим и твёрдым взглядом, и она первая отвела глаза. Как и всегда.
— В любом случае что ты здесь делаешь?
Ашер медленно отступил. Она бы не стала извиняться. Было глупо полагать, что она бы извинилась.
— Я приходил на осмотр к доктору Ромеро.
Она стала нервно возиться с застёжкой своего кошелька.
— Ты болен?
Он хотел сказать ей «да, и это серьёзно», только чтобы посмотреть на её реакцию. В его груди что-то сжалось.
— А тебе не всё равно?
— Ты мой сын, почему мне должно быть всё равно?
— Потому что твои потуги быть похожей на нормальную мать слишком очевидны.
Обычно он не разговаривал с ней в таком тоне, но ему было больно. У него больше не осталось терпения на неё и Вивиан.
На этот раз его мать всё-таки посмотрела на него, в её глазах была жёсткость. Все говорили ему, что у него её глаза. И такие же тонкие и тёмные волосы. Он совершенно не походил на своего отца, и это было небольшим утешением.
— Не сваливай всё на меня. Я имею полное право...
— Бояться меня? — закончил он за неё. Тень сомнения на её лице подсказала ему, что он попал в точку.
— Почему?
У неё задрожала нижняя губа.
— Ты расскажешь мне правду о том, что сделал со своим отцом, а затем попробуешь спросить меня об этом ещё раз.
Всегда их разговоры в итоге подходили к этой теме.
— Я не знаю, о чём ты говоришь, мам. Папа умер от передозировки. Это был несчастный случай.
Его действия, его взлёты и падения... всё, что он сделал для неё, для Вивиан, для всех — она давным-давно потеряла все права, что имела, перестав быть для него настоящей матерью. Да чёрта с два он поделится с ней своими секретами. Она хотела бояться его только для того, чтобы оправдать свою обособленность от него. Он мог дать ей ещё одну причину для этого.
— Это могло бы случиться с каждым. Даже с тобой.
Глупо. Так глупо. Он бы никогда не причинил ей вред. Она должна знать об этом.
Она ничего не сказала, остолбенев, упорно пытаясь понять его и разобрать на части, а затем решить, как интерпретировать его слова. Ашер наклонился и поцеловал её в щёку.
— Пока, мам. Мне нужно забрать свои лекарства.
Среда, 8 октября
В белье для стирки он нашёл носки Вивиан. Они были маленькие и розовые; Ашер смотрел на них добрые пять минут, прежде чем выбросил их.
Она до сих пор не позвонила. Не пришла. Ему была ненавистна злость, которую он испытывал к ней. Стоило ли ему уже привыкнуть к тому, что его отшивают? Мама так же легко отвернулась от него. А у Вивиан вообще не было никакого оправдания тому, что она боится его.
Однако Ашер был даже больше напуган, чем зол. Если Вивиан избегала его и вправду решила бросить его, то что тогда? Он был предан ей больше десяти лет своей жизни. Её желания, её прихоти, комфорт и счастье. Что он без неё? И что она без него?