Ашеру не особо хотелось вообще хоть что-нибудь делать, впрочем, как и спорить. Ему было необходимо вернуться, вне зависимости от его желаний.
— Красное платье.
Эван моргнул.
— Что?
— Марисса хотела, чтобы её кремировали в нём... в её красном платье.
Он посмотрел на их сплетённые пальцы, не зная, что с ними делать.
— И ты хочешь убедиться, что они надели его на неё.
— Не думаю, что это было в завещании. Но она говорила мне об этом, и раз уж я не могу больше ничего для неё сделать, я могу, по крайней мере, убедиться, что на ней сейчас то платье, которое она и хотела.
— А если нет? — Эван выехал на дорогу. — Что ты тогда будешь делать?
Ашер открыл рот, закрыл его и нахмурился. Похоже, у него нет большого выбора, но он должен хотя бы попытаться.
— Это было её любимое платье... Я должен был найти его на днях.
Если это платье будет висеть в шкафу Мариссы, что он будет делать? Возьмёт его? Попытается убедить похоронное бюро переодеть Мариссу?
— Ну, — Эван в последний раз сжал его ладонь. Несмотря ни на что его голос всё ещё звучал бодро.
— Видимо, нам нужно поехать к Вивиан и посмотреть, там оно или нет, так?
***
Они наспех перекусили в ресторанчике неподалёку, прежде чем ехать домой к Мариссе. Ещё никто не вернулся с мессы, и машины Вивиан около дома тоже не было. Дом пуст. Тем лучше. У Ашера был ключ, так что он мог войти.
Они с Эваном пробрались наверх. Весь дом заливал солнечный свет, но не комнату Мариссы — она была погружена во мрак, и только тени и блики света мерцали на снежном шаре с дельфином. Ашер направился прямиком к шкафу, где стал рыться в вешалках с одеждой.
Ошеломляющий и такой знакомый аромат дождя и гардении заполнил его ноздри, и желание, чтобы последняя просьба Мариссы была исполнена, стало ещё более сильным.
Красное платье висело между зелёными и землисто коричневыми. Он аккуратно достал его и повесил на сгиб локтя. Эван молча подошёл и взглянул на него.
— Милое платье.
Губы Ашера изогнулись в улыбке. Оно на самом деле было довольно простеньким. В нём не было ничего особенного. Но Марисса хотела быть в этом платье.
Пока они спускались по лестнице в кухню, входная дверь открылась.
Она дома. Ашер ругнулся про себя. Глаза Эвана расширились. Убежать? Непринуждённо поздороваться с Вивиан, будто бы ничего и не случилось? Окликнуть её, не высовываясь на вид? Он не знал, как объяснить ей их присутствие в доме её матери, поэтому Ашер сделал ту единственную вещь, что пришла ему в голову. Он схватил Эвана за руку и побежал.
Они тихо вышли из дома через чёрный ход, пока Вивиан не заметила их, спустились по лестнице, обошли дом и выскользнули через ворота. Как только они нырнули в машину, Эван свернул с обочины. Ашер задержал дыхание. Он ждал, что Вивиан сейчас откроет дверь и увидит их. А затем окликнет и спросит, какого чёрта они здесь делают.
Но они выехали на дорогу без происшествий, и он снова смог нормально дышать. Эван рассмеялся.
— Раньше мне ни разу не доводилось тайком выбираться из чьего-нибудь дома.
Щёки Ашера залились румянцем, и его дыхание перехватило.
— Я не знаю, что сказал бы ей, если бы она нас застукала. "Привет, мы только заскочили за платьем твоей мёртвой матери"?
— Ты мог бы сказать ей правду, — задумчиво сказал Эван.
— Мог бы, — Ашер подумал, что всё в таком случае едва ли прошло бы как надо.
Почему ему ты рассказал о платье, а мне нет? Почему мама ничего о нём мне не сказала? Столько вещей, о которых он не хочет ничего слышать.
— Уже поздно. Поехали в похоронное бюро, посмотрим, что сможем сделать.
***
Ашер забросил вешалку на заднее сидение и бережно сложил платье до того как вылез из машины, чтобы пойти в похоронное бюро. К ним вышел тучный мужчина в застёгнутой до горла рубашке и слегка коротковатых брюках.
— Здравствуйте, господа, — сказал он с теплотой в голосе. — Чем могу служить?
Ничего не выйдет.
— Я член семьи Хилтон, — сказал Ашер. — Я здесь, чтобы поприсутствовать на мессе.
— О, мне очень жаль, — мужчина поджал губы. — Я боюсь, что она закончилась полчаса назад. Все уже разошлись.
Ашер выдавил улыбку.
— Я знаю, я опоздал. Если бы я только мог зайти хоть на несколько минут...
Мужчина погладил подбородок так, будто раньше у него росла борода. Его беспокойные маленькие глазки метались от Ашера к внутренней двери и обратно.