— Иногда он заставлял меня сидеть на диване и смотреть на то, чего ни один ребёнок видеть не должен, — от воспоминаний всё внутри него передёрнулось. — Он говорил, что это наше с ним время, в течение которого он должен убедиться, что я вырасту «настоящим мужчиной». Он хотел, чтобы и я увлёкся этим. Он обучал меня, как это делается. Только когда мама не видела, конечно. Иначе она попыталась бы вытащить меня.
Эван снова отвернулся. Глядя на его спину, Ашер хотел коснуться его и попросить прощения. Спросить, могут ли они обо всём этом забыть.
— Как ты это сделал? Ты же был ещё ребёнок.
Совершенно верно. Именно поэтому никто его ни в чём не подозревал. Никто, кроме его матери.
— Однажды он пришёл домой. Обкололся, выпил пару баночек пива и улёгся на диван. У него на руке всё ещё был жгут и всё остальное, — Ашер вытянул руку и провёл пальцами по синей ниточке вен на сгибе локтя. — Вот здесь у него всё ещё стоял шприц. Просто передоз. Вот и всё. Когда я делал это, я даже и не думал, что это может убить его. Я просто хотел... сделать хоть что-нибудь. Я хотел сделать ему больно.
Эван всё ещё не смотрел на него.
— Я ничего не сказал маме, но она и так всё поняла. С тех пор она отстранилась от меня. Я только хотел помочь ей. Она ненавидела его.
— Возможно. Но это не давало тебе права забирать чью-то жизнь, — плечи Эвана поднялись и опустились. Он немного повернулся. — А что насчёт остальных?
Он закрыл глаза.
— Джея я столкнул с лестницы. Я ничего не планировал, просто так получилось. После случившегося я понял, что у меня есть возможность отомстить им всем за то, что они сотворили с ней, и тогда я стал составлять планы. Год спустя, я убил Ронни, а за ним и Броди.
Эван глубоко вздохнул.
— Не пойми меня неправильно, но Вивиан... Она произвела на меня впечатление человека, который любит приукрашивать. Она выставляет себя жертвой, чтобы ты пришёл к ней на помощь. Откуда ты знаешь, что случившееся с ней — правда?
У него было не так много сил, но он всё же смог вложить в свой ответ некоторое количество убеждённости.
— Она не врала насчёт этого.
— А ты откуда знаешь?
— Я был там.
И вот, наконец, Эван посмотрел ему в глаза.
— ...Что?
— Я всё видел, — он хотел встать, но не был уверен, что сможет удержаться на ногах. На лице Эвана появилось сочувствие, но Ашер знал, что всё не так просто. Сочувствию может сопутствовать и злость, а у Эвана было всякое право злиться. Если бы я рассказал ему всё раньше, это бы что-нибудь изменило?
Эван скрестил руки.
— Может, объяснишь?
Нет. Пожалуйста, не заставляй меня. Его руки затряслись.
— Я уже говорил тебе... Марисса уехала из города. Броди привёл друзей, Вивиан не хотела оставаться с ними наедине, поэтому я пришёл к ней ночевать, — вот чем это могло стать. Должно было. Просто ночёвка. Не в первый и не в последний раз. — Они напились, или обкололись, или и то, и другое. Они пришли к ней, она расстроилась, стала угрожать им, что всё расскажет Мариссе...
— А ты... — Эван сделал паузу, но Ашер и так знал, что он хотел сказать. — Что они сделали с тобой?
Вдруг ему стало тяжело просто сидеть, сложа руки. Он хотел начать двигаться, хотел выйти на улицу из квартиры, чьи стены стали слишком узкими, а воздух — спёртым. Он вцепился пальцами в волосы и наклонился вниз.
— Я хотел как-то помочь ей. Но они были больше меня. Они ударили меня, скрутили и заставили смотреть.
Аши, звали они, насмехаясь над ним. Поэтому он не выносил короткого варианта своего имени.
Каким-то образом ему удалось встать, несмотря на слабость в ногах. Он подошёл к краю журнального столика, повернулся и обвёл взглядом гостиную, которая очень сильно напоминала ему о Вивиан. Эван был здесь не к месту. Он был единственным в его жизни, кто не принадлежал ей. Его голос звучал как будто издалека, потерявшись в пространстве между ними.
— Я не мог помочь, не мог защитить её. Я всю жизнь хотел сделать для неё то, что был не в силах осуществить.
Вот Эван и он, а между ними — океаны. Неважно, насколько далеко тянулся Ашер, неважно, что он говорил, было просто невозможно пересечь те дыры, которые прорезали хранимые им секреты.
— Нет силы и почёта в том, чтобы забрать чью-то жизнь, Ашер, — сказал Эван. — Это потакание монстрам внутри нас.