– Думаешь, тут замешана магия?
– Уверен. В нашем мире магии много, но не все в состоянии управлять ею в таких масштабах.
– Ты говорил об этом Тин и остальным?
– Ещё нет, собирался рассказать, когда она проснётся.
Настроение Тодэса стало хмурым, словно небо за окном. Магия, никуда без неё в последнее время. В тот день, когда его ноги коснулись земли Укромной Гавани, принц почувствовал, что его жизнь изменится, но он даже не предполагал, что так сильно. События словно торопили сами себя, приводя его в замешательство. Единственное, что было понятно и совершенно точно – любовь к Тин. Чувство, затопившее его полностью, тянущее его в пучину страстей сильвийских чародеев. Сейчас же ему хотелось схватить сильвийку в охапку и уплыть подальше от этих «смутных» берегов. Она страдала, он видел это в её глазах – боль, печаль и необъяснимая тоска. Тин менялась с каждым днём всё сильнее, сила, которую она несла в себе, выжигала её изнутри, создавая совершенно другую сильвийку. Тодэсу было немного страшно, он боялся потерять её, и именно поэтому всё больше думал о том, чтобы увезти девушку подальше отсюда.
Тин проснулась незадолго до рассвета. Девушка долго лежала, не двигаясь, вглядываясь в полумрак комнаты. Первые лучи солнца уже показались над верхушками деревьев, растущих вдоль восточного тракта, поэтому она могла разглядеть обстановку вокруг более детально. Стены, отделанные деревянными панелями, деревянный потолок с причудливыми узорами древесных сучков. Тин села, кровать рядом с ней была смята, значит, Тодэс тоже отдыхал. Она провела рукой по шерстяному одеялу, разглаживая складки. Всё казалось каким-то нереальным – и эта тихая, заполненная утренним воздухом комната, и мягкие одеяла, плотно закрытое окно, за которым, стуча ветками, бушевал ветер.
Ничего не болело и не жгло её изнутри. Сильвийка сидела, боясь пошевелиться и наслаждаясь отсутствием боли. С кухни начали наползать ароматы еды, и чувство голода тут же вернуло Тин из мира грёз. Девушка встала и прошла в угол комнаты, где стоял стол с тазом и кувшином, полным воды. На крючке, рядом, висело белое гладкое полотенце. Как же разнообразна человеческая еда, думала она, ополаскивая лицо прохладной водой, люди практически из ничего могли приготовить и завтрак, и обед, и ужин. Густой и насыщенный аромат мяса и картошки заполнял всё вокруг, Тин ускорилась, в животе у неё нещадно бурчало. Девушка мельком взглянула на себя в зеркало, быстро оделась и, махнув рукой на слегка растрепавшуюся за ночь косу, направилась в общую залу таверны.
В просторном зале почти никого не было, Тин огляделась и направилась к большому столу возле стены, скоро все проснутся и место понадобится. В нетерпении дёргая хвостом, она поглядывала на стойку, за которой стоял сонный и хмурый хозяин таверны. Наконец, он увидел раннюю посетительницу и, заглянув в приоткрытую кухонную дверь, позвал обслугу. Предвкушая вкусный завтрак, Тин смотрела, как на улице ветер гоняет мусор по припорошенной снегом дороге. Слегка розовое небо было подёрнуто дымкой, солнце ещё только намечалось за горизонтом, но его в такую бурю не увидишь даже в полдень, подумала девушка. Тяжёлые свинцовые тучи ползли с юга, они никуда не спешили, но неумолимо приближались, нагоняя в душу первобытный страх.
К столу, за которым сидела Тин, подошла молоденькая девушка. Было видно, что она не в восторге от столь ранних посетителей, но деваться было некуда и, наспех причесав короткие соломенные волосы, принялась за привычную работу.
– Слушаю вас. – Девушка остановилась подальше от сильвийки, видимо, зная о том, что к сильвам близко не стоит подходить.
– Мне что-нибудь поесть.
– Пока есть только тушёная картошка с мясом и овощной салат.
– Годится, – Тин призадумалась, – и картошку, и салат, а есть какие-нибудь фрукты?
– Яблоки, груши.
– Парочку яблок и чай.
– Хорошо, сейчас принесу, – ответила девушка и не спеша направилась обратно на кухню.
Чувство голода усилилось настолько, что Тин не могла толком ни о чём думать. Теперь к нему прибавилось раздражение, усиливающееся с каждой минутой. Девушка глубоко вздохнула, успокаивая участившееся дыхание, и замерла в ожидании боли, что пронзала её последнее время при слишком глубоких вздохах, но боли не последовало. Слегка озадаченная, девушка прислушалась к себе и осознала, что так хорошо, как сейчас, она давно себя не чувствовала. Если не считать чувства голода и раздражения, то это было, пожалуй, лучшее утро с тех пор, как они покинули Грот.
Это было странно – радостно, но в то же время Тин овладело беспокойство. Она поспешно потянулась внутрь себя, ища силу, та откликнулась тут же, вся без остатка. Её тело было прежним, оно не могло взять и так резко приспособиться к этой чудовищной мощи магии внутри, но так случилось. Сильвийка сидела, настолько озадаченная случившимся, что не заметила, как перед ней возникли улыбающаяся Лия и мрачный Локки.
– Доброе утро, Тин! – от звонкого голоса подруги девушка слегка подпрыгнула на стуле. – Ой, прости, я тебя напугала, чем ты тут так загружена с утра? Опять плохо себя чувствуешь?
– Нет, Лия, всё в порядке, просто задумалась. Привет, Локк.
– Привет, – буркнул он в ответ и уселся подальше от неё. Тин вздохнула, она ничего не могла сделать, чтобы он перестал злиться на неё, и это удручало. С кухни вышла девушка с подносом, на котором парила тарелка с картошкой, кружка чая, стояла милая вазочка с салатом и лежала парочка красных яблок.
– Ура! Я поем! Спасибо огромное! – сказала Тин девушке, та скромно улыбнулась и обратилась к Лие и Локки.
– Вы будете завтракать? – Лия скептически оглядела принесённую еду.
– Я, пожалуй, поем салат и чаю выпью. Локки, будешь есть? – Локки оторвался от созерцания стены и взглянул на официантку своими тёмными глазами, отчего девушка попятилась.
– А просто мясо есть?
– Можем сделать, но придётся подождать.
– Я подожду.
Девушка поспешила удалиться от мрачного сильва подальше.
– Напугал девушку. Если будешь таким хмурым, останешься без завтрака, – попробовала взбодрить его Лия, но парень проигнорировал её высказывание. Разговор не клеился. Тин ковырялась вилкой в тарелке с картошкой, что-то старательно там выискивая, Локки продолжал пялиться в стену, словно хотел пробурить в ней взглядом дырку. Лия сидела между ними, всё больше и больше закипая.
– Ну, всё, хватит! – не выдержала целительница. – Я так не могу, я не могу между вами разрываться. Может, вы уже перестанете дуться друг на друга?
– Не понимаю, о чём ты, – всё так же хмуро и безразлично сказал Локки.
– Всё ты понимаешь! – разозлилась Лия. – Ты просто не можешь принять то, что Тин полюбила другого. Пора повзрослеть, Локк. В конце концов, она не единственная девушка на свете.
– Лия, не надо, – Тин почувствовала, что вокруг Локки начала скапливаться сила, – он вправе злиться на меня. Я должна была давно расставить все точки в наших отношениях, но дотянула до того, что всё вышло из-под контроля.
– Что вышло из-под контроля? Ты всегда мне оставляла шанс, и, когда наконец-то прошла боль, и мы могли обрести гармонию, тебя угораздило связаться с человеком.
– Ты говоришь таким тоном, словно я наступила в грязь, а не влюбилась! – вскинулась Тин, её уже порядком разозлил тон Локки.
– Я бы сказал не грязь, а что-нибудь похуже. Чем он тебя так привлёк? Габаритами?
– Мозгами, идиот, мозгами! Я пыталась быть вежливой и не провоцировать тебя ещё больше, но ты сам не даёшь этому утихнуть, постоянно исподтишка напоминая мне о том, как я тебя обидела! – Она в сердцах стукнула вилкой об стол. Немногие постояльцы, что уже спустились в общий зал, с неодобрением посмотрели в их сторону. Локки хотел ещё как-нибудь съязвить, но в этот момент входная дверь открылась, и в зал ворвался порыв холодного ветра, а на пороге показались Тодэс и Модэус.