— Как долго вы планируете оставаться в Лондоне?
— До завершения. То же самое, что и в чикагской собственности. Три, может быть, четыре года.
Я протягиваю ей бокал вина, и она поднимает его.
— Что ж, выпьем за новых соседей, — а затем она делает глоток. — Итак, Элизабет, я знаю, что ты не можешь быть здешней с таким акцентом.
— Нет, я из Штатов. Иллинойс, — говорю я ей.
— Где был Деклан? Чикаго?
— Да.
— Так побалуйте меня. Расскажите мне, как вы двое познакомились.
Как только вопрос слетает с ее губ, я чувствую покалывание в ладонях, но я не напрягаюсь больше секунды, когда Деклан начинает отвечать.
— Она была на торжественном открытии Lotus, — говорит он, накладывая еду. — Я сразу заметил ее в этом длинном темно — синем платье. Мне не потребовалось много времени, чтобы представиться, и, к счастью для меня, ей нужно было место для проведения мероприятия, и я предложил ей место в отеле. — Он берет две тарелки и добавляет, — Остальное — история.
Я беру третью тарелку и следую за ним в столовую. Мы все садимся за стол, и я слушаю, как они вдвоем делятся со мной несколькими забавными историями из своего детства. Я улыбаюсь и смеюсь во всех нужных местах в разговоре, когда я укрощаю жадность, я чувствую, что у нее было больше времени и у нее больше воспоминаний с Декланом, чем у меня. У нее с ним глубоко укоренившееся прошлое, она знает его раздражающие привычки, которые я еще не уловила, и практически может закончить его предложения за него.
— Элизабет, — обращается она, переводя взгляд с Деклана на меня. — Чем ты занимаешься?
Я проглатываю глоток вина, который только что сделала, а затем уточняю:
— Что я делаю?
— Ты работаешь?
— О, эм, нет. Не в данный момент. — Никогда, если только помощь моему брату в взвешивании и упаковке наркотиков, которые они с Мэттом продавали на улицах, не считается работой. Я чувствую себя мошенницей, сидя здесь с ней. Как будто это мой уровень жизни.
— Это всегда приятно. Ты раньше бывала в Лондоне?
— Нет. Поверишь или нет, но это первый раз, когда я выезжаю из Штатов.
— Тогда мне нужно многое тебе показать, — взволнованно говорит она. — Ты уже проводила какую-нибудь разведку?
— Нет, перейти улицу в «Хэрродс» не считается, — шучу я.
— Деклан, — ругается она. — Почему ты держишь эту женщину взаперти? Выведи ее отсюда!
— Черт! Почему ты лезешь в мое дело? — говорит он, изображая негодование, как мы с Пиком часто делали бы друг с другом, как, вероятно, делают большинство братьев и сестер. — Мы были заняты, пытаясь устроиться.
Повернувшись ко мне, она продолжает:
— Ну, ты должна позволить мне показать тебе окрестности как-нибудь на следующей неделе. У меня несколько встреч с клиентами, но в остальном я свободна.
— Встречи с клиентами?
— О, простите мои плохие манеры. Я дизайнер по интерьеру. В данный момент я работаю над тремя домами. Два я заканчиваю, так что моя рабочая нагрузка скоро уменьшится.
— Это звучит как веселая работа.
— Все, что связано с покупками за чужие деньги — это весело, — смеется она.
Когда мы заканчиваем ужин, я встаю и собираю тарелки, унося их на кухню, чтобы она и Деклан могли продолжить разговор. Когда я ставлю чайник на плиту, чтобы вскипятить воду для чая и кофе, я вижу, как телефон Давины на стойке бара, где она сидела раньше, загорается и вибрирует при входящем звонке. Ожидая, пока вода нагреется, я беру ее телефон и передаю ей.
— Я думаю, что кто — то только что пытался дозвониться до тебя, — говорю я, протягивая ей телефон.
— О, спасибо. — Она берет телефон и смотрит, кто звонил, бормоча:
— Придурок.
— Что не так? — спрашивает Деклан, когда я сажусь обратно.
— Это Уильям.
— Я не думал, что вы двое еще разговариваете.
— Нет, но, по — видимому, у меня есть украшение, принадлежавшее его матери, которое он требует. Я сказала ему, что в доме нет ничего, что принадлежало бы ему, и попросила проверить его сейф, но он утверждает, что украшения там нет. Он продолжает преследовать меня по этому поводу.
— Скажи ему, пусть этим займутся адвокаты.
— Я так и сделала, но ублюдок отказывается, — говорит она Деклану, прежде чем повернуться ко мне, чтобы уточнить:
— Бывший муж.
— Ой.
— Мы развелись по религиозным соображениям. Он думал, что он Бог, а я нет.
Из всех ее шуток, которые она отпускала, это первая, когда я не могу сдержать смех.