— Где ты это взяла?
— В отеле «Водяная Лилия», где я остановилась. Я нашла это в спальне владелицы.
Я делаю паузу на мгновение, и когда он молчит, я спрашиваю:
— Это ты, не так ли? Я имею в виду, твое имя написано на обороте.
— Да, это я.
Я смотрю на него в замешательстве, он также смотрит в ответ.
— Ты ее знаешь? Айла?
— Нет. Ты спрашивала ее об этом, когда нашла фото?
— Ее там не было. Я нашла ее, когда ты был в Лондоне, и я вернулась, чтобы собрать остальные свои вещи. Это было в тот день, когда Ричард похитил меня.
— Эта фотография была сделана в доме моих родителей. Это был пруд, который находился на территории поместья. Он наполнялся цветами лотоса, и моя мама проводила там часы.
— Может быть, она дружила с твоей матерью, — предполагаю я.
— Она никогда ничего не говорила. Я видел ее каждый раз, когда приезжал туда навестить тебя. Если бы она знала меня, почему бы ей ничего не сказать?
— Ты хочешь позвонить ей?
Он передает мне фотографию со словами:
— У нас нет времени. Нам нужно добраться до самолета. Я разберусь с этим, когда мы вернемся.
— Ты уверен? Кажется, тебя это беспокоит.
— Меня это не беспокоит, — заявляет он, а затем бросает свою одежду и обувь в сумку, прежде чем застегнуть ее.
— Возможно, ты права. Должно быть, она дружила с моей мамой.
Он берет сумку вместе с моей и, не сказав больше ни слова, выходит из комнаты, оставляя меня одну. Обнаружение этой фотографии всколыхнуло что — то внутри него. Его глаза открыли мне слишком много, больше, чем он намеревался. Возможно, это было просто воспоминание о его маме, так что я выполню его просьбу избегать этого до окончания нашей поездки.
Мы ставим на охрану квартиру перед отъездом и отправляемся в аэропорт Биггин-Хилл, где нас уже ждет пилот. Кроме него, мы единственные, кто находится в самолете.
— Как давно у тебя эта штука? — спрашиваю я, усаживаясь на свое место рядом с окном.
— Это больше, чем просто вещь. Это G450 Гольфстрим джет, — хвастается он, и я усмехаюсь ему, качая головой.
— Я чувствую, что обидела твою игрушку, — продолжаю я приставать.
Он садится прямо рядом со мной, а не напротив меня.
— Пристегнись, потому что эта игрушка вот-вот взлетит, — говорит он с сексуальной ухмылкой, а затем протягивает руку, чтобы пристегнуть мой ремень безопасности, дергая за ремень, чтобы затянуть его.
Самолет экстравагантен с его белыми кожаными сиденьями и отделкой из дерева цвета кофе, которые добавляют мужской контраст. Двухместные сиденья слева и одноместные сиденья справа с подставкой для напитков, рядом с приличного размера туалетом. Над небольшим обеденным столом в передней части самолета, рядом с кабиной пилота, установлен телевизор с плоским экраном.
— Ну, как бы то ни было, — говорю я, пока он пристегивает ремень безопасности, — мне нравится твоя игрушка.
— Пока мой ребенок счастлив.
Пилот оглядывается через плечо со своего места в кабине и говорит:
— Нам разрешили взлет, сэр. Вы готовы?
— Мы готовы, Уильям.
— Вы хотели бы уединения во время полета?
— Да.
Я смотрю на него с озадаченной усмешкой и спрашиваю:
— В прошлый раз ты не хотел уединения?
— Это потому, что Лаклан был с нами.
Его флирт разжигает во мне огонь, но он просто подмигивает и берет мою руку в свою, переплетая свои пальцы с моими, когда самолет начинает двигаться.
— Приготовиться к взлету, — объявляет голос пилота из динамика.
Я крепче сжимаю руку Деклана, когда самолет набирает скорость.
— Ты нервничаешь?
Я смотрю в окно, как мы взлетаем и поднимаемся в небо.
— Элизабет?
Я поворачиваю к нему голову и киваю, мои пальцы крепко сжимают его. Он заправляет прядь волос мне за ухо, и я закрываю глаза, когда наклоняюсь навстречу его прикосновениям.
— Поговори со мной.
Я моргаю и открываю глаза.
— Возвращаться назад как — то странно. Все там знают меня как Нину. Я не могу быть никем, кроме нее, в этом городе.
— Я знаю, — говорит он, голос тонет в сострадании.
— Тебя это беспокоит? Потому что это меня беспокоит.
— Это часть того, кто мы есть.
— Но тебя это беспокоит? — Я спрашиваю снова.
Пожимая плечами, он признает:
— Отчасти. Но мы в этом вместе. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы эта поездка была короткой и без происшествий.
Мой желудок скручивается в узел, желая, чтобы одно из моих многочисленных бесконечных желаний погасило воспоминания, которые невозможно победить. Я хочу вырваться из паутины, которую я сплела, и которая теперь прилипает ко мне, как песок к жемчужине. Хотя я и не жемчужина, скорее слизь, которая растит жемчужину внутри устрицы. И я должна задаться вопросом, есть ли под моей защитной оболочкой, если вы достаточно глубоко копнете сквозь слизь, кусочек чистоты?