Я позволяю ей поспать, а сам иду в шкаф, чтобы повесить свой пиджак, и когда я иду в ванную, чтобы ополоснуть лицо холодной водой, я понимаю, что забыл захватить полотенце для рук. Закрыв кран, я захожу в туалетную комнату и достаю полотенце из шкафчика для белья. Именно тогда я смотрю вниз и замечаю, что что — то лежит на дне унитаза. Я включаю свет и обнаруживаю, что это крошечная голубая таблетка, наполовину растворенная в воде.
Я подхожу к ее раковине и беру бутылочку с рецептом, чтобы убедиться, что это та же таблетка.
Она лгала мне.
Я должен задаться вопросом, почему она выбросила таблетку, вместо того чтобы принять ее, ведь ей нужно принимать их каждый день.
Возвращаясь в спальню, я сажусь на край кровати, где она все еще спит. Прогиб матраса подо мной заставляет ее пошевелиться и проснуться. Ее глаза распахиваются, и я осторожно беру ее за руку.
— Ты долго спала? — спросил я.
Она смотрит на часы на прикроватном столике и отвечает:
— Не слишком долго. Как прошел твой день?
— Суетливо. А как насчет твоего?
Она вздыхает, когда садится и снова откидывается на спинку кровати.
— Так же, что и днем ранее.
— Ты не забыла принять сегодня свою таблетку?
— Да, — отвечает она с любопытным выражением на лице. — Почему ты спрашиваешь?
— Ты знаешь, как важно принимать их каждый день, не так ли?
Раздражение окрашивает ее глаза.
— Да, Деклан. Я знаю. Зачем ты мне это рассказываешь?
— Потому что я хочу, чтобы ты заботилась о себе.
— Я забочусь.
— Тогда скажи мне, почему твоя таблетка на дне унитаза.
Ее глаза вспыхивают, расширяясь на мимолетную секунду, но я улавливаю это.
— Ты не хочешь объяснить мне, почему?
Ее горло сжимается, когда она с трудом глотает, и она медленно качает головой. Она напугана.
— Как давно ты этим занимаешься?
— Я могу сама о себе позаботиться. Мне не нужно, чтобы ты воспитывал меня, — огрызается она.
Я повышаю голос, требуя:
— Как долго?
— Я в порядке. Они мне не нужны.
— Как долго, Элизабет?
Она делает глубокий вдох, собираясь с духом, чтобы сразиться со мной, когда признается:
— С тех пор, как я их получила.
Я стискиваю зубы в попытке умерить свой гнев, и когда она замечает смену моего настроения, она пытается уговорить меня.
— Деклан, я в порядке.
— Ты не в порядке.
— Я в порядке.
— Я слышал, как ты с кем — то разговаривала прошлой ночью, но здесь никого не было, — говорю я, окликая ее.
— О чем ты говоришь?
Я встаю и отступаю на несколько шагов, чувствуя, как растет мое раздражение. — Ты была в этой комнате с закрытой дверью. Ты с кем — то разговаривала. Кто это был? И не смей кормить меня ложью.
Ее взгляд устремляется в угол комнаты, и когда я перевожу взгляд на окно, где она сосредоточена, правда поражает меня.
Пик.
Я поворачиваюсь и делаю несколько шагов по направлению к ней.
— На что ты смотришь?
Ее глаза, теперь наполненные слезами, снова переводятся на меня.
— Мне нужно, чтобы ты поговорила со мной, — умоляю я, снова садясь на кровать рядом с ней. — Это твой брат? Ты снова с ним встречаешься?
Элизабет
— Не лги ему.
Я окончательно поймана. Он собирается сбежать теперь, когда знает, что я сумасшедшая и что я лгала ему. Паника пронзает мое тело, когда Деклан пристально смотрит на меня.
— Поверь мне, Элизабет. Доверься мне настолько, чтобы рассказать.
Он берет мои руки в свои, и я вижу, как его переполняет беспокойство.
— Так вот на кого ты смотришь? Он здесь?
Я закрываю глаза, боясь, какой будет его реакция, но я не могу спрятаться от правды, которую он теперь знает. Мои руки дрожат в его руках, когда я, наконец, киваю головой в знак согласия.
— Он здесь?
Я снова киваю, и когда набираюсь смелости открыть глаза, признаюсь:
— Он мне нужен.
— Детка, — выдыхает он, обхватывая мою щеку одной рукой. — Ты не можешь так поступить с собой. Это вредно для здоровья, а ты мне нужна здоровой.
— Но… он мой брат.
— Он мертв.
Я моргаю, и по щекам текут слезы.
— Я знаю это. Но он все еще нужен мне.
— Нуждайся больше во мне.
Его слова выдают неуверенность, о которой я и не подозревала. Я смотрю в его глаза, по — настоящему смотрю — и вижу то, чего никогда раньше не видела — неуверенность в себе. Зелень в его глазах становится ярче, создавая эффект непролитых слез, которые грозят пролиться.