Повернувшись, Лея увидела Ноя – он нёс её сумку и как всегда робко улыбался. Его улыбка никогда не была слишком веселой, эмоциональной или разнузданной. Он всегда улыбался, как будто извиняясь, словно для поддержания дружеской теплоты. Не улыбнуться ему в ответ было невозможно, потому Лея весь день расплывалась в довольной улыбке, даже когда его рядом не было, потому что с того момента, как она его увидела, он всегда стоял у неё перед глазами.
– Не стой на морозе. Пошли в дом. Пришло время пледа, теплых носков и какао перед камином, – сказал Ной,увлекая Лею по дорожке.
– Которых у нас нет. Ни носков, ни пледа, ничего. Ни рождественской пижамы. Все так спонтанно куда-то сорвались, что даже вещи с собой никто не взял…
– Значит, придется всё купить, – хитро подмигивая, сказал Ной.
– Где? Не думаю, что здесь что-то есть.
– Есть. Здесь всё есть. На территории комплекса есть магазины. Поверь мне, ведь это я его выбирал.
Ной потянул Лею за руки в сторону дома. Смутившись, девушка поплелась за ним.
Территория загородного комплекса была украшена рождественскими огнями, фонарики горели вдоль узких дорожек, а окна больших, добротных деревянных домов светились тёплым жёлтым светом, в них она уже видела фигуры Нецер и Вирсавии, суетящихся в гостиной. Кефа потерялся из вида почти сразу. «Оно и к лучшему», – думала про себя Лея,– «Оно и к лучшему».
***
Зайдя в свой номер, Лея, закрыла дверь за Ноем и сразу опустилась на кровать. Она была такой мягкой, дружелюбной, что не в силах встать, девушка пролежала четверть часа. Потом пошла в ванную и умылась прохладной водой, разложила немногочисленные вещи, которые взяла с собой и спустилась в холл.
На большом деревянном столе уже горели свечи, дымились пунш и глинтвейн. Девушки что-то готовили.
– Лея, иди помогать, куда пропала! – с весельем в голосе крикнула Нецер, было очевидно, что все уже были немного «под градусом».
– Вы так сразу? Что не предупредили, я бы раньше пришла.
–Хорошо, что сейчас пришла. Мы ещё ничего особо не начинали. Где твой друг? Ну, этот, у которого на плече ты проспала всю дорогу? – с хитрой улыбкой и еле уловимым укором спросила Нецер.
– Не знаю, наверное, у себя.
–Ну, так найди его. Нам тут все нужны.
– Хорошо, я быстро.
– Ну-ну. Быстро она.
В тишине деревянные доски под ногами уютно поскрипывали, голоса и смех звучали отдалённо и празднично. Лея поднялась на второй этаж, чтобы зайти в номер Ноя, но его там не оказалось. Пройдя по глухому коридору, она услышала его голос – он стоял у открытого окна и кормил белку, тихо о чем-то разговаривая с маленьким зверьком.
– Ной… – сказала Лея тихо, чтобы не напугать его, – пойдем вниз, нас все ждут.
– Да, конечно, я как раз спускался вниз. Но увидел эту красавицу и не смог пройти мимо. Иди сюда, – Ной протянул Лее орешек, чтобы она дала его белочке. Зверек вытянул к ней свои ручки и аккуратно забрал орешек, – Вот теперь точно пошли.
Ной деликатно взял Лею за руку – было чувство, что он ведёт её, при этом парень всегда шёл рядом – не впереди, не сзади, а всегда рядом, оттого касался её плечом, и одно это прикосновение наполняло душу Леи спокойствием и уверенностью. С крупным, грузным, как шкаф Кефой она себя так никогда не чувствовала, наоборот, словно от него могла исходить опасность, она держалась немного на расстоянии, а хрупкая фигура Ноя защищала её. По крайней мере, Лее так казалось.
День, переходящий в вечер был очень шумным и пьяным. Ной и Лея весь вечер не отходили друг от друга. Но никто не обращал на это внимания. Даже Кефа. Он всё время громко смеялся, постоянно что-то пил, бродил от одного собутыльника к другому, потом и вовсе полураздетый ушёл на улицу жарить шашлык с друзьями.
– Может пойдем купим тебе носки? – утомленный шумом, Ной прошептал Лее.
– Да, давай уйдем отсюда. Очень громко. И очень всех много, – Лее не терпелось остаться с Ноем вдвоем.
На улице всё ещё шел снег. Уже темнело, потому фонари вдоль дорожек казались ещё ярче. В конце дорожки виднелись бани, а от людей, вышедших из парилки, валил пар, они смеялись и играли в снежки. Лея с Ноем прошли мимо веселящихся постояльцев «Вифлеема», на лицах ребят блуждала снисходительная улыбка – шумные гулянья казались для них сейчас чем-то далёким в их тихом, заснеженном мире.
– Ещё дальше? – спросила Лея.
– Немного, за банями есть небольшая ярмарка, нам туда.
За деревянными домиками бань показались треугольные крыши уличных ларьков, украшенных огоньками. В их глубине сидели старушки, торговавшие банными принадлежностями, вязаными носками и шалями. Пахло глинтвейном и жареным в специях миндалём. Лея повернулась назад к дому, в котором они жили – он был так далеко, что еле различался среди холмов и деревьев, отделявших девушку от коттеджа. В этот момент Лею не угнетало её неоднозначное поведение и тот факт, что Кефа сейчас там, в том доме, который казался ей таким далеким. С кем он там? Лея видела, что ему весело без неё – Кефа и не заметил, что она ехала в другой машине, что в доме даже не подошла к нему, а потом и вовсе ушла куда-то с другим парнем. И её это не беспокоило – сейчас все мысли девушки были устремлены только к тому, кто шёл с ней за руку по этому сказочному городку. А кого интересует что будет дальше? Привыкшую из-за всего переживать, сейчас её это не волновало.
Время шло медленно, как будто сжалившись над Леей. Она наслаждалась глинтвейном, который они пили с Ноем под кедром в новых, только что купленных варежках. Потом они снова шли покупать всё, что могло согреть их в эту ночь. Хотя сейчас Лее было тепло как никогда – вечно мерзнущая сегодня она не нуждалась ни в варежках, ни в носках. Тем не менее, в большой крафтовый пакет легли белоснежные варежки, две пары вязаных носков с оленями, две пижамы – красная и синяя в имбирных человечках – для Леи и Ноя. А потом ещё один глинтвейн. Грудь жгла ароматная, пряная жидкость и дыхание Ноя на щеке Леи. Он был так близко от неё, что чем ближе он находился, тем ещё ближе хотелось к нему быть. Всё это должно было пугать её, но не пугало. Лея знала, что сегодня она будет ночевать в номере Ноя, а не Кефы, знала, что переступит черту. И она хотела, чтобы всё было именно так. Возможно, это будет счастливейший день в её жизни. Она просто не могла себе отказать в этом. Знала, что виновата. И что счастлива. И что это не продлится долго.
***
В тот вечер они больше ни с кем не общались. Казалось нечеловечески жестоким разрушить эту тишину, которая парила между Леей и Ноем. Они прошли мимо уже изрядно подвыпившей компании товарищей. Лея даже не посмотрела, где был Кефа. «Не сегодня, просто не сегодня», – раздавался голос у неё в голове.
Всё по той же поскрипывающей деревянной лестнице они поднялись в номер Леи. Глинтвейн всё ещё согревал её изнутри. Окна светились рождественскими огнями, забрасывая внутрь золотистый, тёплый свет. В полном молчании Лея разложила пакеты с уютными покупками, отдав один пакет Ною. Она не слышала, как он вышел. И тут же, только окинув взглядом опустевший номер, девушка ощутила подкатывающую разрушительную пустоту. «Как можно пугаться отсутствию человека, которого знаешь первый день?» – уткнувшись лицом в ладони, шептала Лея. Но она перестала искать логику во всём, что её окружало. Теперь ей было жизненно необходимо счастье – пусть немного эгоистичное, пусть странное, пусть вообще никто в этом мире её не поймет, кроме одного человека. И пусть он как можно скорее снова войдет в эту комнату. И он войдет. Дверь тихо приоткрылась, и в комнату вошел Ной в синей пижаме с имбирными человечками. К лицу Леи снова прилила кровь, словно сама жизнь, замерев на мгновение, опять побежала по венам.