Погодин Радий Петрович
Тишина
Радий Петрович ПОГДИН
ТИШИНА
Дом стоял на отшибе, у самого леса. Домишко маленький, без крыльца. Стены срублены из толстых, серых от времени брёвен. Из пазов торчал голубоватый мох. В домике одна комната. Если загородить её мебелью, она покажется не больше спичечного коробка. А сейчас хорошо - комната пустая. Только в углу лежат друг на друге два жарко-красных матраца.
- Тишина, - сказал Анатолий.
- Благодать, - сказал Кирилл. - Для ушей здесь курорт...
В пяти шагах от домишки лес: ели, укутанные в колючий мех, мускулистые сосны, берёзы в бело-розовом шёлке. Простодушный родник выбивался из-под земли и тут же прятался в междутравье, ослеплённый солнцем.
Кирилл привёз с собой краски, холсты и картоны. У Анатолия - чемодан толстых и тонких научных книжек. Вот и весь багаж, если не считать рюкзака, набитого съестным припасом.
Кирилл и Анатолий бродили вокруг дома, жевали траву - все дачники жуют траву, - мочили волосы родниковой водой, лежали под деревьями.
Тишина вокруг была мягкая, ласковая; она будто гладила по ушам тёплой пуховкой.
Анатолий поднял руку, сжал пальцы в кулак, словно поймал мотылька, и поднёс кулак к уху Кирилла.
- Слышишь?
- А что?
- Тишина. Её даже в руку взять можно, - Анатолий улыбнулся и разжал кулак.
- Я есть хочу, - сказал Кирилл. Он подумал, поглядел на старые брёвна, на крышу из чёрной дранки. - Слушай, в нашем доме чего-то недостаёт.
- Чего?
- Пойдём посмотрим...
Они вошли в дом. Тёплые половицы блестели, словно залитые лаком. Толстый шмель кружился вокруг рюкзака.
- Знаю, - сказал Кирилл. - У нас нету печки.
Анатолий лёг прямо на пол, сощурился под очками, набрал воздуха в грудь. Грудь у него плоская, вся в рёбрах, будто две стиральные доски, поставленные шалашом.
- Проживём без печки. Подумаешь, горе какое!
- А где мы будем кашу варить?
- А мы не будем кашу варить. Давай питаться всухомятку.
- Нельзя. У меня желудок, - ответил Кирилл.
- Тогда давай сложим очаг во дворе. - Анатолий воодушевился, вытащил из рюкзака пачку печенья. - Очаг - основа культуры. Начало цивилизации. Очаг - это центр всего. - Когда в пачке не осталось ни одной печенины, он вздохнул с сожалением. - Давай всухомятку? Не надо жилище портить.
- Дом без печки - сарай, - упрямо сказал художник.
Анатолий опять набрал полную грудь лесного воздуха, потряс головой:
- Воздух здесь какой...
- Ага, - согласился Кирилл. - Пойдём к председателю, пусть нам поставят печку.
Они пошли в деревню - мимо жёлтой пшеницы, по островкам гусиной травы, мимо васильков и ромашек. Ласточки на телеграфных проводах смешно трясли хвостиками. Наверно, их ноги щипало током, но они терпели, потому что лень летать в такую жару.
В деревне тоже было тихо. Все в полях, на работе. Только в окошке конторы, как в репродукторе, клокотал и хрипел председательский голос:
- Обойдётесь. Здесь один трактор. Силос уминает.
Председатель помахал гостям телефонной трубкой.
- Плату принесли? Заходите.
У небольшого стола, заваленного накладными, актами, сводками, сидела девушка. Она плавно гоняла на счётах костяшки.
- Понравился домик? Отдыхайте... Хибара для хозяйства непригодная, я её для туристов оборудовал. Сима, прими у товарищей плату за помещение.
Девушка отодвинула счёты.
- У нас нет печки, - сказал Кирилл.
- Чего?
- Печки у нас нет.
Председатель вытер шею платком. Девушка обмахнулась листочком. Они будто не поняли, о чём идёт речь.
- Жара, - сказал председатель.
- Всё равно, - сказал Кирилл. - Плату берёте, а дом без печки - это сарай. На чём мы будем пищу варить?
Председатель страдальчески сморщился:
- Какая тут пища! Тошнит от жары.
- У меня язва, - сказал Кирилл, - мне горячая пища нужна.
Грохнув, распахнулась дверь. Плечистый детина втащил в контору мальчишку.
Девушка-счетовод быстро поправила кудряшки, подпёрла пухлую щёчку указательным пальцем.
Детина тряс мальчишку с охотничьим рвением.
- Во! - рокотал он. - Попался!
- Чего тащишь?! - кричал мальчишка.
Контора заполнилась их голосами. Сразу стало веселее и прохладнее.
Парень толкнул мальчишку на табурет.
- Чума! Пятый раз с трактора сгоняю...
- Потише. За версту слышно, как орёшь, - огрызнулся мальчишка, заправляя майку под трусики.
- Зачем на трактор полез?! - снова загремел парень. Голос у него как лавина: услышишь такой голос - прыгай в сторону. Но мальчишка не дрогнул.
- Сам только и знаешь возле доярок ходить. А трактор простаивает.
Девушка-счетовод дёрнула счёты к себе. Костяшки заскакали туда-сюда, хлёстко отсчитывая рубли, тысячи и даже миллионы. Парень растерялся.
- Сима, врёт! Ей-богу, врёт. Только попить отошёл.
Мальчишка скривил рот влево, глаза скосил вправо. Лицо у него стало похоже на штопор.
- Попить, - хмыкнул он. - За это время, сколько ты возле доярок ходил, три бидона молока выпить можно.
Костяшки на счётах заскакали с электрическим треском.
- Сима, врёт!!! - взревел парень.
Девушка медленно подняла голову. Лицо у неё было надменным; она даже не посмотрела на парня.
- Сводки в район посылать? - спросила она.
- Эх, - сказал председатель. - Скорее бы, Ваня, тебя в армию взяли. Иди силос уминай. Как ещё узнаю, что трактор простаивает, в прицепщики переведу.
- Я что, я только попить... - Парень показал мальчишке кулак величиной с капустный кочан.
Мальчишка бесстрашно повёл плечом.
- Я тебя сюда не тащил. Клавка тебя с фермы выгнала, так на мне хочешь злость сбить.
Счёты взорвались пулемётным боем. Парень махнул рукой и выскочил из конторы.
Председатель подошёл к мальчишке, защемил его ухо меж пальцев. Мальчишка поднял на него глаза, сказал, морщась:
- Не нужно при посторонних.
Председатель сунул руку в карман.
- Ладно. Я в поле тороплюсь. Передай отцу от моего имени: пусть он тебе углей горячих подсыплет в штаны.
- А с печкой-то? - спросил Кирилл. - С печкой-то как?