Он вновь прикрыл глаза, и в этот раз слеза медленно прочертила дорожку по его лицу, оставляя длинную чёрную линию от его густого макияжа.
— Извините, — сказал он и открыл глаза, посмотрев на неё с такой болью в них, что она просто не могла больше сердиться на него, потому что он уже был слишком зол на себя. — Я такой, какой есть.
Он не дал ей времени на ответ, вместо этого развернулся и быстро пошёл прочь, оставив ей только возможность смотреть ему вслед, и через несколько секунд он совсем пропал из виду.
А Симона осталась со смешанными чувствами: облегчения, что он ушёл из их жизни, сожаления, потому что она знала, что Тому это разобьёт сердце, и беспокойства, потому что Билл, наверное, не был хорошим мальчиком, но, несмотря на то, как сильно ей хотелось бы отрицать это, она начала волноваться о нём.
Прежде всего, он просто тинейджер. Тинейджер, у которого нет людей, заботящихся о нём, а она мать. У неё в природе заботиться о ком-то. Но ей пришлось бы отпустить его, ведь у неё был свой собственный сын, о котором нужно заботиться, сын, которому снова придётся выживать без друзей.
========== Глава 27. Что нам теперь делать? ==========
Было утро субботы, Симона сидела за кухонным столом, отпивая кофе из чашки, пока просматривала вчерашнюю почту. Там было несколько коммунальных счетов и открытка от её подруги, но больше ничего интересного, поэтому она особо не заостряла своё внимание на этом.
Она позвала Тома, чтобы тот спустился и позавтракал, около двадцати минут назад, но на самом деле она даже не ждала, что он действительно придёт. Он просидел в своей комнате буквально все те дни, что прошли после той вечеринки пару недель назад, спускаясь вниз время от времени только чтобы покушать.
Симона знала, что для него это тяжело, поэтому она не давила, но уже начинала беспокоиться. Ему пришлось начинать жить заново. Она понимала, что ему грустно, Билл был его первым другом за много лет, и она знала, что это очень, очень важно для него, но не может же он оставаться в своей комнате навеки. Он даже не сказал ей, что на самом деле произошло. Она знала лишь то, что сказал ей Билл, но не знала мыслей Тома на этот счёт, потому что он отказывался говорить с ней.
Она поднялась из-за стола со вздохом, вылила остатки кофе в раковину и направилась в комнату Тома, решив, что пришло время поменять что-либо. Тому нужно выйти из комнаты и прогуляться. Конечно, у него тяжелые времена, но он не может прекращать жить. Если он погуляет хотя бы пару часов, то наверняка станет чувствовать себя немного лучше.
— Том, милый? — Мягко позвала она и постучала в дверь. — Ты встал?
Она дала ему немного времени, чтобы можно было привести себя в порядок, если он ещё не поднимался с постели, прежде чем открыла дверь и вошла, вздохнув, как только увидела лежащего на кровати сына, всё ещё одетого в спортивные штаны и майку, в которой всегда спал. Он даже не поднял глаз, когда она зашла в комнату.
— Ох, дорогой, — проговорила она и прошла к постели, присаживаясь на край. — Ты не можешь грустить вечно, милый. Я знаю, ты скучаешь по Биллу, но тебе рано или поздно придётся выйти из своей комнаты.
Том покачал головой, упрямо глядя в потолок, даже не пытаясь ответить ей что-нибудь.
— Давай же, — ласково сказала Симона. — Давай чем-нибудь займёмся сегодня. Как насчёт небольшого шопинга? И обеда в твоей любимой пиццерии?
Том вздохнул в ответ на её реплику, дотянулся до подушки и закрыл ей лицо, ясно давая понять Симоне, чтобы она оставила его в покое.
— Том, в этот раз я не прошу, — Симона нахмурилась и подвинула подушку, получив недовольный взгляд от сына. — Мы пойдём через десять минут, нравится тебе это или нет, так что одевайся.
Она поднялась с кровати и снова оставила его в одиночестве, надеясь, что он действительно будет готов пойти с ней без каких-либо пререканий. Она в курсе, что, возможно, была немного груба с ним, заставляя идти куда-нибудь, когда ему этого совсем не хотелось, но она надеялась, что это поднимет ему настроение. Да и Том любил торговые центры, так что, может быть, это немного развеселит его.
Это были две долгие недели, первые несколько дней Том, очевидно, ждал, когда Билл вернётся. Рано утром он одевался и садился в гостиной, ожидая прихода Билла. Когда Симона возвращалась домой с работы, он всё ещё ждал, и она видела разочарование на его лице каждый раз, когда она, а не Билл, заходила в дом.
Потом однажды утром он не встал, чтобы дожидаться Билла, и Симона не стала его будить, подумав, что, вероятнее всего, ему бы не помешал лишний отдых, но когда она вернулась домой с работы, он всё ещё лежал в кровати, и ей буквально силой пришлось тащить его на ужин.
И с тех пор всё так и продолжалось, Том не покидал комнату без нужды, а Симона начинала всё больше и больше волноваться.
Если честно, она беспокоилась и о Билле. Она пыталась дозвониться ему несколько раз под предлогом для себя, что делает это для Тома, но на самом же деле ей хотелось узнать, как там дела у этого черноволосого парня. Он выглядел таким разбитым той ночью, когда ушёл, и Симона, наверное, никогда не сможет выбросить эти печальные глаза из своей головы.
Однако Билл не отвечал, он всегда игнорировал её звонки, и после нескольких дней её попыток она бросила это дело. В конце концов, она не несёт за Билла ответственности, и если он не хотел разговаривать с ней, то она ничего не могла с этим поделать. Она могла только надеяться, что с ним всё в порядке, и что, возможно, однажды он вернётся.
Она боялась того, что если он всё же сделал бы это, то могло быть уже слишком поздно. Том был очень дружелюбным юношей, но Симона не уверена, что он бы на самом деле простил Билла, если бы тот не появлялся слишком долго. И если бы всё кончилось тем, что Билл бы вновь ранил её сына, то она бы уже не разрешила ему вернуться. Она бы подумала над тем, чтобы предоставить ему ещё один шанс, если бы он осознал собственную ошибку, но всё было так, как было, и ему придётся осознать это либо сейчас, либо потом, когда станет уже поздно.
***
— Билл, куда ты, блядь, собрался?
Георгу и Густаву пришлось буквально схватить за локоть своего друга, который своими длинными ногами шагал куда быстрее, чем они, ни черта не давая им понять, нужно им идти за ним или нет.
Билл пребывал в ужасном настроении последние две недели, и ни Георг, ни Густав не знали, что случилось на самом деле. Они лишь знали, что это, должно быть, как-то связано с Томом, потому что Билл едва даже упоминал его, начиная с той ночи, когда собирался переночевать в доме тинейджера, но кончилось всё визитом на вечеринку, и, насколько им было известно, он больше не ходил к нему.
Что-то определённо случилось той ночью, или Билл бы не вёл себя так, но брюнет отказывался говорить им что-либо. Вместо этого он прогуливался, недовольный всеми и каждым, жалуясь на всё подряд и не слушая ничего из того, что говорили его друзья.
Билл шёл по торговому центру, в редких случаях бросая взгляды на различные магазинчики, мимо которых они шли. Он-то знал, куда собирался, знал, где потратить свои деньги, чтобы улучшить своё самочувствие. Существовал только один магазин, который мог предложить ему именно то, чего он хотел.
— Только не косметика, — послышался сзади него стон Георга, но Билл пропустил это мимо ушей, как всегда делал, и вошел в магазин косметики, гаденько усмехаясь. — Охуенно, теперь мы застрянем тут на несколько часов.
Билл успешно проигнорировал его и направился прямо к стойке со своей любимой фирмой косметики, рассматривая разные вещицы и совершенно не уделяя внимания своим друзьям.
Он не рассказывал им о том, что произошло с Томом, и, вероятно, никогда этого не сделал бы. В любом случае, ему было лучше находиться вдали от подростка. Он скучал по нему, как сумасшедший, что было правдой, но Том слишком хорош для него, и он не мог продолжать тратить драгоценное время парня вечно. Найти причину для того чтобы уйти и никогда не возвращаться было именно тем, что ему нужно для возвращения на свой путь, возвращения к жизни, которая была ему привычна, которую он заслуживал.