Тишина в эфире
Под покровом облаков
Встречал я много маяков.
То низких, то высоких,
То близких, то далёких.
Их узнавал издалека, идя домой на базу,
Но тех, кто там, на маяках, я не встречал ни разу.
А жаль, они меня вели в безоблачные дали
И словно знак с родной земли огни мне послали.
Я с ними лично не знаком, но море нас сроднило.
Для них маяк и долг, и дом, а для меня светило. ©
Хмурый вечер надвигался на побережье Арнии быстро. Казалось, что потемнело в один момент, словно опустился на землю толстый пуховый платок. Всё потому, что с моря пригнало шторм, чёрные тучи и холодный пронизывающий ветер, завывающий в проводах телефона и электричества. Валдис выглянул в окно, разглядывая надвигающийся ливень, и опустил наушники на стол. Сегодняшняя ночь будет тяжёлой для всех. И для них с Двиром и Пенингемом, и для людей по ту сторону пролива, и для тех, кто решится в шторм идти между скалистыми берегами с частыми рифами и сильным течением. Прислонив один наушник к уху, он сделал пометку в журнале и обернулся на открывшуюся дверь. Из прихожей послышались отдалённые раскаты грома и свист ветра. Ну и ругань Двира.
— В следующий раз оставлю с Валдом, надоело по грязи тебя ловить. Ходи теперь засратый, как свинья, — дверь из прихожей открылась и в проёме показался сам Двир, невысокий смуглый молодой человек в ярко-жёлтом дождевике, какие носят рыбаки на траулерах. — Тихо?
— Тихо. Иди, вымой пока Пени, а я чайник поставлю. Попьём чай — и пересменка.
Двир кивнул ему и, кинув из дверного проёма тетрадку с примотанной к ней ручкой, захлопнул за собой дверь, продолжая ругаться на пса. А Валдис открыл тетрадь на последней исписанной странице и, быстро пробежав глазами по написанному неровным корявым почерком, пододвинул к себе микрофон. Вечерняя перекличка маячников с двух сторон пролива Кеплана. Вздохнув и выдохнув пару раз, он включил передатчик и надел наушники.
— В эфире мыс Арния. Сегодня двадцать третье октября, девятнадцать часов тридцать две минуты по местному времени, семнадцать часов тридцать две минуты по Гринвичу. Высокая облачность, гроза на море. Температура воздуха плюс два градуса по Цельсию, тридцать пять и шесть по Фаренгейту. Ветер Норд-Вест, 33 узла. Шторм семь баллов. Видимость на море не более полумили.
Сухой щелчок оповестил об окончании эфира, и он откинулся на спинку кресла, вздыхая и смотря на всё более чернеющее небо, видное в окне над рабочим столом, заставленным аппаратурой. Всё же сегодняшняя ночь будет очень бурной. Сквозь толстую оконную раму стало слышно приближающиеся раскаты грома. Ветер дует не прямо на берег, а по диагонали — значит, гроза не обрушится сразу, а постепенно будет усиливаться. Уже хорошо. В наушниках что-то щёлкнуло, и сухой голос с помехами ответил с мыса Кефлавик. Этого языка Валдис не знал, но за годы работы уже научился различать отдельные слова. На той стороне уже настоящий ураган. Надо сказать Двиру, чтобы занёс с крыльца моток верёвки и корзинку, а то ещё унесёт ветром. Выкрутив громкость в наушниках на полную, Валдис встал и пошёл в тот угол, где располагалась кухня. Набрав в белый эмалированный чайник с потускневшим голубым цветочком воды, он зажёг газовую конфорку и, поставив воду греться, вернулся обратно в своё кресло. Нужно слушать эфир.
Первым в небольшую комнату, служащую маячникам и кухней, и столовой, и спальней, вбежал Пенингем, весело виляя куцым коротким хвостом. Он потёрся о ноги Валдиса и пополз к себе на лежанку около плиты, где потеплее. За ним зашёл уже явно отогревшийся и уже не такой злой Двир.
— Будем ужинать? У нас там гречка есть. Можно к ней сардельки поджарить по-быстрому и поесть, — он подошёл к чайнику и протянул над ним руки, пытаясь отогреть замёрзшие пальцы.
— Ты верёвку с корзиной занёс?
— Конечно, сразу закинул в кладовку. На улице ужасно сыро, просто жуть. Нужно будет под входную дверь подложить старое одеяло, чтобы в маяк сырость не шла. А то завтра не отогреемся. Дров хоть на ночь хватит?
— Должно, — Валдис обернулся на печку-буржуйку и сложенные рядом с ней небольшие полешки, потом снова наклонился к журналу. — Если ты что-то собрался есть, то начинай греть сейчас. Я хочу сегодня поспать, голова болит.
— Может, у тебя температура? — проходивший мимо него к плите Двир на мгновение приложил ладонь к его лбу и, успокоившись, пошёл дальше по своим делам. — Нет, нормальная. Я сейчас поесть сделаю, и уже потом можешь двигать на боковую.