Валдис натянул длинные рыбацкие перчатки и полез в лужу, вытаскивать первого мужчину, лежащего ближе всех к нему. Вытащив тело на руках на пригорок, он положил его на ткань, выпрямился, дожидаясь, когда Двир затянет шнуровку и отнесёт его на брезент, расстеленный чуть поодаль, и нахмурился. Пенингем всегда вёл себя прилично и старался в такие моменты крутиться вокруг документирующего происходящее доктора, но сейчас он скакал, как резиновый мяч, вокруг человека, лежащего на склоне. Видимо, он бежал к чуть видной отсюда высокой башне ратуши, да так и упал. Прикрикнув на пса, Валд уже начал расстилать следующий холст, как услышал звонкий лай и обернулся. Пенингем лежал на пузе перед тем же самым мужчиной, заглядывая ему в лицо. И вдруг человек поднял голову и тихонько застонал. От шока Валдис выронил ткань, которую держал в руках, и потянулся к кресту, висящему на груди. Пени тем временем подложил израненному морду под подбородок, чтобы ему было легче держать голову, и заскулил, привлекая внимание.
— Живой… Господи, не верю, — Валдис поморгал, и когда до его плеча дотронулся Двир, он едва не подпрыгнул.
— Ты что там, призрака увидел? — видимо, он не заметил того, что только что произошло. Валд даже испугался, что ему это почудилось, но Пенингем ещё раз тявкнул и завилял хвостом.
— Живой человек, живой! Доктор, живой!
Валд, оскальзываясь на камнях кинулся к мужчине. Следом за ним побежали и Ханц, и Двир. Добежав первым, Валдис упал на колени и, перевернув человека на спину, прислонился ухом к его груди. В ответ на это неизвестный сипло вдохнул и снова застонал. Доктор тут же схватил в руки фонарик и, посветив им сначала в израненное лицо, а потом и на всё тело, вынул из кармана платок и начал утирать с лица пот.
— Реакция есть, живой, только в шоке от боли. Спасибо тебе, Господи, хоть одно такое утро я могу назвать добрым, хоть в чём-то я смогу быть полезным, — вернув платок в карман, он быстро ощупал худющее тело под изорванной тельняшкой и, снова заглянув ему в лицо, громко и чётко спросил: — Как ваше имя? Меня зовут Ханц.
— Ди-и… — мужчина сглотнул и снова набрал в лёгкие воздуха. — Ди-има… Пис… мо.
— Письмо? — Валдис окинул его взглядом, замечая, что письмо негде при себе ему хранить, карманов-то нет. Но, увидев, как Дима крепко сжимает в кулак ворот чего-то вроде куртки, кивнул. — Доктор, везите его к себе, быстрее, надо ему помочь. Куртку не выкидывайте. Нужно будет найти это письмо. Мы пока сами тут справимся. Только быстрее. Мы, когда закончим, приедем к вам.
Ханц кивнул и, закутав Диму, которого даже сам смог поднять, в свой дождевик, усадил перед собой на мопед и быстро унёсся в город. А Двир с Валдисом с удвоенным энтузиазмом принялись за работу, чтобы закончить побыстрее, накрыть тела брезентом и поскорее к доктору. Да, потом им ещё и хоронить этих людей придётся, но это всё меркнет перед ним. Перед настоящим посланником небес. Человеком, избежавшим смерти.
Валдис стянул с головы тёплую шапку и гляделся по сторонам. В приёмной больницы было тихо и пусто, значит, медсестра, всегда сидящая здесь с книгой, вместе с доктором в операционной. Между ног у него проскользнул Пени и улёгся на коврике перед диваном. Двир за его спиной снял с себя дождевик, повесил его на крючок и, пройдя к дивану, тяжело плюхнулся на него. Фермер, единственный в городе, у кого есть не просто автомобиль, а целый грузовичок, никогда не помогал им перетаскивать трупы в кузов. Он вообще боялся ужасно даже выходить из машины до тех пор, пока все тела не накроют брезентом. Его можно было понять, он боялся войны, боялся крови. А ещё его городской домик располагался совсем недалеко от больницы, и он оставлял автомобиль у её ворот, забирая уже в конце дня, когда ехал на ферму. Вот и сейчас они приехали и дожидались отмашки доктора, чтобы взять носилки, наконец, и перенести всех в морг. Там над ними будут колдовать доктор Ханц и санитар Джош. И потом их похоронят в узких деревянных гробах на большом заднем дворе больницы, поставив кресты с номерами. Уже пошёл седьмой десяток.
Из-за стеклянной двери, ведущей в коридор скорой помощи, вышел доктор Емель, сжимавший в руках большой бумажный конверт, и сел в кресло напротив них. Вид у него был усталый, но крайне довольный. Похоже, ему удалось побороть смерть и не дать ей забрать этого Диму. Ну что же, это утро теперь действительно и полностью можно назвать добрым.
— Ну что, ребятки, хочу вас поздравить. Точнее, поздравить нас всех. Будет жить. Два пулевых насквозь, задеты лёгкое и кишечник, не смертельно. Я ему всё это залатал, сейчас его обмоют от грязюки и крови, и тогда я посмотрю раны на руках и ногах. Но первые предположения есть, — врач открыл конверт и вытащил оттуда большой рентгеновский снимок. — Он в плену не меньше года, потому что есть весьма стандартные для любительских пыток переломы, которые уже успели срастись, — он поднял карточку на свет, чтобы парни её видели, и постучал по ней ручкой. — Рёбра были сломаны, ключица с правой стороны, перелом тазовой кости, чудом каким-то он выжил после такого. Скорее всего, сильно били в живот и ниже, выломали ухо тазовой кости. Всё кое-как срослось, но теперь у него неправильно выпирает кость на бедре, — доктор опустил снимок и откинулся на спинку кресла. — Руки и ноги тоже ломались, пальцы, перелом носа свежий, его я уже поправил, нос вроде должен ровно срастись. Но всё это ничего, очень много синяков, ссадин, очень много. Особенно по лицу били и ногам. И похоже, что на нём притравливали собак. Заставляли бежать, стреляя по ногам, спускали сторожевых псов. У него следы укусов на щиколотках и все руки порваны до лохмотьев. Не знаю, удастся ли мне это заштопать, но я ему уже все прививки, которые только у меня есть, поставил. Чёрт его знает, что там были за собаки. Лучше подстраховаться. Так что вы пока посидите, я с ним разберусь и начну заниматься погибшими.